Кажется, это и есть библиотекарь. И она уже знает, как меня зовут!
- Спасибо большое, пока я хотела бы осмотреться здесь и почитать кое-что важное, - я показала папку.
- Меня зовут Ойнир, - представилась библиотекарь. – Если понадобится помощь, обращайтесь в любой момент, я всегда здесь. Если что, шиндари Таамэ сидит вон за тем предпоследним столом. Сейчас он вышел, скоро вернётся, - улыбка.
Ага, так это он. Отлично.
- Спасибо, шидрин Ойнир.
Вот, ещё одна жительница дома выказывает дружелюбие. Это хорошо. По крайней мере, в библиотеке я точно буду чувствовать себя спокойно. Надеюсь, это не показуха перед лицом шиндари.
Проходя мимо каталога, я заметила, что буквы на нём драконьи. И тут в голове щёлкнуло – что Брин, что шидрин Ойнир, что Таамэ говорили со мной на патаране – общем для всех рас языке, а я отвечала на нём же, совершенно не отдавая отчёт, что за язык использую. Только мама говорила на драконьем, и опять же я этого не замечала. Ладно, Брин, ладно, библиотекарь, они могли сомневаться, знаю ли я драконий, но шиндари!..
Драконий я знала хорошо, правда, говорила на нём с лёгким, но заметным акцентом. Так что в грязь лицом завтра не ударю совершенно точно.
Я прошла вдоль столов, чтобы сесть за последний из них, за спиной Таамэ. Рядом с его столом остановилась, чтобы посмотреть литературу, которая ему интересна, и невольно взгляд зацепился за последние строки чьего-то письма, предусмотрительно накрытого большой тетрадью:
«…мутительно! Будь ты неладен, Таамэ! Я всегда знал, что ты подкаблучник, но принять в семью нагулянного от человека выродка, один бог знает, как она вообще получилась, - это просто верх безумия! На правах твоего дяди заявляю – ты пожалеешь о своём решении!..»
Я отпрянула. Перед глазами замелькали красные круги – было чувство, будто мне отвесили пощёчину.
Фу. Некультурно-то как. По некультурности с этими выражениями можно сопоставить только подглядывание в чужие письма. Каюсь. Лучше бы вообще не смотрела на стол шиндари.
Пару мгновений я стояла и тупо смотрела на эти ставшие бессмысленными расплывшиеся строки. Папка со шлепком упала на последний стол, за который я и села. Библиотечная тишина взорвалась этой яркой хлёсткой вспышкой.
Неприятно закололо сердце. Я поморщилась. Нервы. Хоть они у меня и крепкие, но тоже иногда сдают, и тогда становится плохо всем вокруг, а уж мне в особенности. Нужно держаться. Нужен успокоительный чай.
Так, необходимо успокоиться и сосредоточиться, иначе я никогда не приступлю к работе.
Пожалуй, следует начать с первоисточника – с текста проклятия. Конечно же, оно лежало не сверху, а где-то в середине. Никакой системы, папа, ну что за безобразие!
Впрочем, есть и хорошая сторона – методичное неторопливое перелистывание помогло выровнять дыхание и настроиться на восприятие информации.
Кажется, вот оно. Копия копии.
«Вы лишили меня всего и захотели отнять последнее – мою жизнь. Я не хочу ходить с вами по одной земле. Я хочу забыть вас навсегда. Я надеюсь, что вы будете так же беспомощны, как и я, когда ваши женщины будут тосковать по крыльям, качая колыбель со спящими детьми. Я не должен был родиться, и я верю, что похожий на меня, не имеющий права на жизнь, заставит вас умолять о спасении. Я верю, что у него будет большое сердце и много сил, и вы станете ему дороги, и он поможет, искренне желая вам добра. А пока вспоминайте меня и постарайтесь ни в чём не винить. Всё, что я написал, вступит в силу, когда моя жизнь оборвётся».
Вот так, без пафоса, молний и зловещего смеха. Но от этих строк кости покрылись инеем.
Видимо, это было написано в сердцах, в истерике, в болевом шоке. Это же какие масштабы обиды должны быть, чтобы не владеющий магией крови смог так воздействовать на неё, на святая святых каждого тела?..
И он довольно коварен. Точное действие проклятия прямо-таки зашифровано. Поди пойми, с чего вдруг женщинам тосковать по крыльям. Но хоть отсрочку дал. Но дал ли? Может, он покончил с собой после того, как поставил точку?
А вот ползучих ящериц эта история ничему не научила. Не научила, что нельзя обижать полукровок, что мы особенные, и последствия наших обид могут быть фатальны.
Подробности. Тут должны быть и подробности. Кто родители, кто из них кто, что такого сделали с полукровкой, что он был так зол на всех, когда умер, когда драконы догадались, в чём проблема…
Нет, не могу.
Я сжала зубы. Сжала кулаки.
Не буду отрицать – слова некоего аместистового дядюшки задели меня до глубины души. Я ожидала, что не всё будет гладко. Много раз повторяла это про себя. Но есть разница между ожиданиями и реальностью. В реальности это оказалось куда больнее. Душа саднила так, словно бы по ней не раз и не два прошлись крупнозернистым точильным камнем.