Магия моя радостно помчалась навстречу, чтобы ухватиться, застыть одним из звеньев и стать продолжением цепи, вплестись в моё сердце, навсегда, накрепко. Едва успела перехватить, пока не стало слишком поздно.
В ушах оглушительно шумело. Лицо покрылось холодным потом. Не так быстро! Нужно осмыслить… Я могу наладить связь с каждым: с Мадарэ, с Сэй-ли – имея одно лишь желание это сделать. Просто сказать себе: «Хочу!» - и устремиться навстречу, хоть одному, хоть сразу двоим. Или: «Не хочу» - и оттолкнуть, чтобы цепи по моему желанию рассыпались красной пылью, выкорчевались из груди и никогда больше не тревожили никого из нас троих.
Почему я решила, что смогу разорвать связь полностью? Интуиция! Обострившаяся, обнаглевшая интуиция. Ну, или голос магии, настолько могучей теперь, что её воля стала почти равна моей. Почти. Я ещё способна ею управлять и её подавлять. Как никогда стал актуален вопрос внутренних рамок. Только жёсткий контроль на этом этапе позволит мне остаться собою.
Нет, окончательно разрушать связи не буду. Такие дела единолично не делаются. Хотя я почти уверена в ответах. Никто не откажется, но каждый захочет восстановления. Не знаю, как решить проблему. Нужно время.
В-четвёртых, под бесчисленными уровнями усилившейся магии крови я ощутила что-то новое, чужеродное, необычное. Это что-то напоминало ледяной ключ, бьющий под толщей прогретой солнцем воды. Чем глубже, тем холоднее. Тем страшнее – ибо неизведанно. Подбиралась я к этому «ключу» аккуратно и неторопливо, постепенно привыкая к новым ощущениям. «Ключ» был похож на ещё один дар, которого у меня отродясь не было, и я с трудом представляла, как определить его природу. Обычно это отдают на откуп артефактам, которые определяют магические предрасположенности будущих адептов. Может, мне поступить так же? Пойти утром в Академию и попросить протестировать меня. Сейчас я ни на что не годна. Изрядно вымоталась, и морально, и физически. Нужно немного поспать, ну или хотя бы попытаться.
«Любимая, я бесконечно соболезную твоей утрате. Мне очень хочется быть рядом с тобой, поддерживать и помогать тебе, но уединение в кругу самых близких поможет тебе гораздо лучше, и я меньше всего на свете хочу раздражать тебя лишним вниманием. Уверен, ты уже знаешь, кем я стал и что для этого сделал. Несмотря на это, надеюсь, что ты не откажешься увидеться со мной. Пожалуйста, дай знать, когда тебе станет легче. Для тебя я свободен в любое время. Люблю тебя очень сильно. Всецело твой Сэй-ли».
Несколько раз перечитала послание. Сон уже наваливался тяжёлой сладкой волной. Да, с Сэй-ли обязательно нужно будет пообщаться, как и с Мадарэ. Утром отправлю ответ и назначу встречу.
Спать…
Как ни странно, но за четыре часа я прилично выспалась, и настроение было даже немного благостным. До тех пор, пока не обнаружила ответ от ковена крови. А точнее, лично от ноэна Фирнана.
«Смочи нож артериальной кровью. Он должен уловить жизненную силу и признать тебя живой. Ани, прошу, скажи, что случилось?»
Так, видимо, ковен до сих пор не знает ни о чём. Что ж, стоит им сообщить всё прямым текстом, но только через ноэна Фирнана. Почему-то с остальными я не горела желанием общаться. Интуиция? Не знаю. Скорее всего.
Написала, что обо всём расскажу при личной встрече. Встречу назначила на завтра. По возможности поделюсь произошедшим и покажу могилу папы. Помянем вдвоём…
Рекомендацию выполнила. За ночь нож опять залил кровью тумбочку. Надеюсь, пара алых капель из артериальной колбы уймут его истерику, и впредь Брин не придётся оттирать коросту с тумбочки. В хранилище Академии Тармира лежит нож, который когда-то давно осквернили убийством. Его владельца казнили, а артефакт оставили непогребённым в назидание остальным. Он защищён магическим полем, и никто не может прикоснуться к нему. Я видела этот нож. Кровь, которую он выделял в течение многих лет, застыла и облепила собою поверхность и ножки стола. Жуткое зрелище. Жуткое впечатление.
Написала также Сэй-ли. Попросила о встрече вечером. Надеюсь, он проявит терпение. Так непривычно видеть чистую кожу на ладони, без его метки!
В Академию зашла, встречаемая и провожаемая шепотками, восхищёнными взглядами и почтительными поклонами. Раньше такой приём смутил бы меня до глубины души, но сейчас я была спокойна. Непривычно легко было искренне улыбаться адептам и преподавателям, ведь это внимание я получила заслуженно, пусть отчасти и благодаря стечению обстоятельств. Мне уже сказали, что моя смерть рассеяла остатки проклятия, и в воздух поднялись родившие драконицы. Приятно ощущать долгожданную свободу от долга.