— Костас!
Один из атлетов неспешно поднялся, подхватил сумку Габузова и двинулся к витой лестнице, расположенной слева от стойки. Сергей Эдуардович последовал за ним.
На лестнице он замешкался, пропуская спускавшуюся даму неопределенного возраста в легкомысленном розовом платьице-мини, открывавшем тощие, узловатые ноги. Дама подмигнула ему и призывно улыбнулась, отчего обильно нарумяненные щеки тут же пошли трещинами. Габузов вспыхнул — не столько от смущения, сколько от отвращения, и отвел взгляд. Дама хмыкнула и с нейлоновым похрустыванием пошла дальше, обдав его волной приторного парфюма.
Костас открыл дверь с номером «7», поставил сумку возле кровати, и повернулся к вошедшему следом Габузову. Тот не сразу, но сообразил, чего от него ждут, достал бумажник и вынул две долларовые бумажки.
— Эфхаристо… — Костас снисходительно улыбнулся и с намеком на поклон удалился.
Сергей Эдуардович осмотрел номер. Нет, на какой-нибудь портовый клоповник обстановка ничуть не походила: чисто, нарядно, относительно просторно, светлая, почти новая мебель, окна в сад, в углу — большой телевизор. Разве что несколько смущала будуарная, кремовая с розовым, цветовая гамма, вкупе с пухлыми амурчиками со стрелами на развешанных по стенам акварельках… «Не Амуры, а Эроты, — поправил он сам себя, — это же Греция. Должно быть, они меня поселили в номер для новобрачных. Видать, сейчас не сезон, страна патриархальная, свадьбы играют по осени, когда собран урожай…»
Габузов снял ботинки и джинсовую курточку индийского производства, и с блаженным стоном плюхнулся на кровать. Мягчайшая перина приняла его в свои объятия, и Сергей мгновенно заснул…
Проснулся он, когда за окном стояла непроглядная темень, нарушаемая лишь светом созвездий — крупных, как виноградные гроздья, да редких желтых фонариков. Габузов встал, почти наощупь добрался до выключателя И во вспыхнувшем свете торшеров полюбовался на себя в зеркало. «Надо бы привести себя в порядок», — решил он и направился в ванную.
Четверть часа спустя, намытый, гладко выбритый, благоухающий кедровым шампунем, облаченный в белейший гостиничный халат, он вновь лежал на кровати и щелкал кнопками телевизионного пульта. Впрочем, на всех каналах показывали одно и то же — желтые буквы на синем фоне. Сергей Эдуардович догадался, что это, скорее всего, информация о том, что услуга платная. «Да и черт с ним! Не телевизор же я сюда приехал смотреть. А вот перекусить не мешало бы. Интересно, чем у них тут кормят?»
Он переоделся и спустился в холл. Здесь никого не было, но откуда-то снизу лилась негромкая музыка, и розовый свет освещал ступеньки вниз, в подвальное помещение. Габузов решил заглянуть туда: если окажется, что это какой-нибудь навороченный стрип-бар или что-то в подобном роде, он просто узнает, где можно покушать без затей — и уйдет. Ну, может быть, для приличия возьмет самый дешевый, желательно безалкогольный, напиток.
Когда он приоткрыл дверь и заглянул внутрь, опасения его несколько развеялись. Никаких стробоскопов, никаких шестов с извивающимися стриптизершами — просто тихий, уютный барчик с приятным приглушенным светом, темной деревянной мебелью и плавно журчащим блюзом Каунта Бейси. И вокруг практически ни души, только за стойкой — благообразный седобородый господин в смокинге, да у дверей все те же два атлета за шахматами. Один из них, уже знакомый Габузову Костас, поднял голову, широко улыбнулся и изобразил плавный, приглашающий жест. Седобородый господин вышел из-за стойки, щеголяя военной выправкой, пересек зал и с поклоном застыл перед заезжим туристом.
— Съесть бы что-нибудь… — начал Габузов по-английски, не будучи уверенным, что его поймут, но твердо зная, что по-гречески он сам не поймет ни слова.
Его поняли.
— Следуйте за мной, сэр, — сказал седобородый. — Для вас — лучший столик.
Он щелкнул пальцами — и тут же, как черт из табакерки, выскочил вертлявый молодой человек с обликом типичного «полового» из фильмов про дореволюционную жизнь — жилетка, прямой пробор, угодливая улыбка, перекинутая через руку салфетка, карандашик за ухом. Картинными движениями смахнув несуществующую пыль с углового, и впрямь лучшего, с диванчиком, стола, «половой» развернул перед Габузовым меню в массивном кожаном переплете с золотым тиснением. Перечень предлагаемых блюд, впрочем, уместился на одном развороте.
Сергей с важным видом погрузился в изучение меню, больше внимания уделяя правой колонке, мысленно переводя драхмы в доллары, доллары в рубли. Получалось не сказать чтобы дешево, но в целом терпимо. Конечно, каждый раз так не пожируешь, но в день приезда все-таки можно себе позволить…