Значит, от этой силы следует отказаться. Но сладость запретного плода манила и заставляла придумывать, что он сильнее прочих. Что он – другое дело. Что ему достанет сил пользоваться новым умением только во благо.
И сам понимал, что все эти оправдания выглядят надуманными, и смущался своего понимания. И бесился, заставляя себя думать, что все это ерунда, что он и в самом деле никогда не рвался к власти, власть ему не нужна, а значит, он сумеет ею правильно распорядиться. Но тут вспоминал, что ничем он распоряжаться не может. Потому что человек, способный его научить всему этому, пропал. И где его искать, нет ни малейшего представления.
Он должен был появиться сам, а вместо этого...
И мысли начинали скакать по кругу, и замыкались в кольцо, пока Володя не понимал, что в голове каша. Тогда он пытался разорвать порочный круг бредовых измышлений. Но попытки упорядочить хаос в голове приводили лишь к еще большему хаосу.
Ник появился через полторы недели.
В тот день напарник собрался уходить около шести.
– Санычу привет, – подмигнул он Володе.
– Если я его вдруг увижу, передам, – пообещал тот. – Только его две недели уже не было. Только по телефону.
– Утром в понедельник заезжал, – поделился напарник. – Цветущий, как герань.
– Почему герань? – не понял Володя.
– Цветет и пахнет. Причем так резко и мерзко, как будто на себя полфлакона дешевого одеколона вылил. Не иначе бабу завел.
– С чего ты взял?
– Душится, не придирается. Раньше каждый день глаза мозолил, сейчас один раз за две недели появился. Провонял тут все своим парфюмом и лыба десять на пятнадцать. Делай выводы, салага.
И напарник усвистал домой. Володя делать выводы не стал, какая ему разница, есть у начальства женщина или нет и с кем Владлен Саныч на старости лет романы крутит. Но от зацикленных мыслей история начальника отвлекла. С романов Саныча он переключился на клиентов с их заказами и на удивление спокойно доработал три часа до закрытия.
В девять, не обращая внимания на проснувшийся телефон, выключил свет, вырубил аппаратуру и запер дверь. Выйдя наружу, Володя запахнул куртку и застегнул молнию под самый нос. А ведь еще пару недель назад, когда впервые встретил Николая, было совсем не холодно. Вяло удивился тому, что в голове опять всплыл отец, словно вся жизнь разделилась на два периода: до встречи с Ником и после нее.
Он чертыхнулся, а ноги сами уже несли в противоположную от метро сторону. К двору-колодцу с зарешеченной аркой.
За спиной тренькнул трамвай. Володя обернулся и вздрогнул. По рельсам катило нечто, похожее на аквариум на колесиках, пыхтело и выбрасывало искры из высокой трубы.
Володю подбросило, как испуганного кота. Еще не понимая, что произошло, он закрутился на месте.
Улица выглядела странно – искаженные здания, машины, более похожие на тени из сна безумца. Лишь светили, как раньше, неприятным желтым светом фонари. А впереди, напротив арки, у обочины маячила одинокая фигура в плаще.
Володя пошел навстречу отцу.
– Ты обещал прийти через три дня, – издалека бросил он. – Прошло одиннадцать.
Ник не отреагировал. Стоял, гордо вскинув голову, и ветер трепал полы его плаща.
– Здравствуй, мой мальчик, – произнес он, когда Володя остановился в нескольких шагах. – Ты готов озвучить свое решение?
«Нет, мне это не нужно», – пронеслось в голове.
– Не люблю необязательность, – недовольно буркнул Володя.
– Ты решил?
«Нет! – хотелось крикнуть ему. – Нет, не решил. И не хочу иметь с тобой ничего общего. Как тебе можно верить, если ты не держишь слова даже в мелочах? Как доверять, если я о тебе ничего не знаю?»
Но он стоял и молчал. А перед ним возвышался Ник. Один, хотя и на людном тротуаре. Посреди искаженного, жуткого города, освещенного желтым противным светом.
Володя устало подумал, что отец устроил это специально, чтобы продемонстрировать возможности, которых у сына никогда не будет, если тот скажет «нет».
– Твое решение, – чеканя слова, произнес Николай.
Он казался сейчас Володе центром мироздания. Режиссером на пустой сцене. Богом, стоящим посреди небытия, оформленного под московскую улочку. Демиургом, размышляющим над устройством будущего мира.
– Я... – Володя запнулся.
Горло перехватило судорогой. Глупо отказываться от таких возможностей. И он сможет использовать дар во благо. Он останется человеком.