— Тебе нужен черный.
— Наверное. — Эйден взял стакан и поставил его на журнальный столик, нахмурившись, когда заметил, что он дрожит в моих руках. — Алекс, что случилось?
Мой смех застрял в горле.
— Это будет звучать дико. — Я бросила быстрый взгляд на него и, увидев озабоченность на его лице, была почти уничтожена.
— Алекс... ты можешь рассказать мне. Я не буду судить тебя.
Мне стало интересно, о чем он думал, когда размышлял о том, что могло со мной произойти. Он протянул руку и обхватил мою.
— Ты доверяешь мне, верно?
Я смотрела на наши руки, эти пальцы. Тебе суждено быть с ним. Эти слова оказали отрицательное влияние на меня. Я выдернула руки и встала.
— Да. Доверяю. Это просто безумие.
Эйден остался сидеть, но его глаза внимательно следили за моими неустойчивыми передвижениями.
— Попробуй начать с самого начала.
Я кивнула, приглаживая руками свое платье. Я начала с вечеринки. Взгляд Эйдена окаменел, когда я рассказала ему, что сказал Коди, а потом стал опасным, когда я объяснила, как Сет угробил чью-то лодку. Я рассказала ему все, даже мерзкую часть с Сетом, и что мы были “две половинки” или как там. Эйден был замечательным слушателем. Он не стал задавать никаких вопросов, но я знала, что он понял все.
— Так это не может быть правдой, верно? Я имею в виду, это не реально. — Я стала бродить по его гостиной. — Люциан сказал, что из-за этого ушла моя мама. Оракул сказала ей, что я буду вторым Аполлионом, и она боялась, что боги ... убили бы меня, думаю.
Мой смех звучал немного хрипло. Эйден провел рукой по волосам.
— Я подозревал что-то странное, когда он хотел вернуть тебя в его дом. И когда ты сказала, что видела метки Сета... я не могу поверить, что был рядом так редко все это время. Когда тебе исполнится восемнадцать, Алекс?
— Четвертого марта. Менее чем через год.
Эйден потер подбородок.
— Когда ты говорила с оракулом, она сказала что-нибудь вроде этого?
— Нет, она только сказала, что я должна убить кого-то, кого я люблю. Ничего об этом, но она говорила так много сумасшедших вещей. — Я сглотнула, чувствуя, как кровь стынет в жилах. — Я имею в виду, оглядываясь назад, многие вещи, которые она говорила, имели смысл, но я просто их не понимала.
— Как ты могла понять? — Он обошел вокруг узкого деревянного стола. — Теперь мы знаем, почему твоя мать пошла на такой риск, оставив безопасность острова. Она хотела защитить тебя. История Солярис является настоящей трагедией, но она встала против Совета и богов. Вот что решило их судьбу. А не то, что было написано о них в книгах.
— Почему Солярис это сделала? Разве она не знала, что произойдет?
— Некоторые говорят, что она влюбилась в Первого. Когда он встал против Совета, она защищала его.
— Это так глупо. — Я закатила глаза. — Она покончила жизнь самоубийством. Это не любовь.
Эйден улыбнулся.
— Люди делают ужасные вещи, когда они влюблены, Алекс. Посмотри, что сделала твоя мать. Это любовь другого рода, но она оставила все, потому что любила тебя.
— Я никогда не понимала, почему она ушла. — Мой голос звучал тихо и хрупко. — Теперь я знаю. Она действительно ушла, чтобы защитить меня.
Знание сидело, как кислое молоко в моем животе.
— Знаешь, я почти ненавидела ее за то, что она увезла меня отсюда. Я никогда не понимала, почему она совершила столь рискованный и глупый поступок, но она сделала это, чтобы защитить меня.
— Это должно было принести тебе некое спокойствие, не так ли?
— Спокойствие? Я не знаю. Все о чем я могу думать это о том, что если бы я не была каким-то уродом, то она была бы до сих пор жива.
Мои слова вызвали вспышку боли на его лицо.
— Ты не можешь винить себя за это. Я не позволю, Алекс. Ты зашла слишком далеко для этого.
Я кивнула, глядя в сторону. Эйден мог верить в то, что он хотел, но если бы я не была вторым пришествием Апполиона, ничего бы этого не произошло.
— Я это ненавижу. Я ненавижу, не иметь контроля над ситуацией.
— Но у тебя есть контроль, Алекс. То, что дает тебе больше контроля, чем кому-либо другому.
— Как же так? Как сказал Люциан, я собственность Сета, электрическая розетка или что-то в этом роде. Кто знает? Никто не знает.
— Ты права. Никто не знает. Когда тебе исполнится восемнадцать…
— Я стану фриком.
— Это не то, что я собирался сказать.
Я подняла брови и посмотрела на него.
— Хорошо. Когда мне исполнится восемнадцать, боги собираются убить меня во сне? Вот что сказал Сет.
Гнев сделал глаза Эйдена темно-серыми.
— Боги должно быть осведомлены о тебе. Я знаю, что это не заставит тебя чувствовать себя лучше, но если они хотели... избавиться от тебя, они бы уже сделали это. Так что, когда тебе исполнится восемнадцать, все будет возможно.
— Ты ведешь себя так, как будто всё то, что происходит со мной это хорошо.
— Всё может быть, Алекс. С вами двумя.
— Ты говоришь, как Люциан! — Я отодвинулась от него. — Дальше ты скажешь, что я особенная, другая половинка Сета и принадлежу ему, как будто я какой-то объект, а не человек!
— Я не говорил этого. — Он встал ближе, положив руки мне на плечи. Я вздрогнула под тяжестью его рук. — Помнишь, что я сказал о судьбе?
Я покачала головой. Я вспомнила, как он нашел мои шорты отвлекающими внимание. У меня была прекрасная субъективная память.
— Только у тебя есть контроль над твоим будущим, Алекс. Только у тебя есть контроль над тем, что ты хочешь.
— Ты действительно так думаешь?
Он кивнул.
— Да.
Я покачала головой, сомневаясь, что смогу поверить во что-то, и стала отодвигаться, но руки Эйдена крепче обняли меня за плечи. Мгновением спустя, он пододвинул меня ближе к себе. Я колебалась, потому что быть так близко к нему, возможно, самый сладкий вид пытки. Мне нужно оторваться... отодвинуться как можно дальше, но его руки обхватили мои плечи.
Медленно и осторожно я положила голову ему на грудь. Мои руки оказались на его спине, и я глубоко вдохнула. Его запах, смесь моря и мыла, наполнил меня. Ровное биение сердца под моей щекой согревало и успокаивало меня. Это было так просто - обнять, но боги, это так много значило. Это значило все.
— Я не хочу быть вещью Аполлиона. — Я закрыла глаза. — Я даже не хочу быть в одной и той же стране, где уже находится Сет. Я не хочу этого.
Эйден погладил меня рукой по спине.
— Я знаю. Все это сбивает с толку и пугает, но ты не одинока. Мы это выяснили. Все будет в порядке.
Я прижалась плотнее к нему. Время, казалось, замедлило ход, позволив мне несколько минут просто находиться в его объятиях, но потом его пальцы захватили мои волосы, и он отвел мою голову назад.
— Тебе не о чем беспокоиться, Алекс. Я не позволю, чтобы что-то случилось с тобой.
Эти запретные слова захватили мое сердце, навсегда остались в моей душе. Наши глаза встретились. Между нами воцарилась тишина, когда мы смотрели друг на друга. Его взгляд стал серебряным, а другая его рука скользнула по моей талии, прижимая к себе. Его пальцы двигались по моим волосам, медленно перемещаясь к щеке. Мой пульс барабанил по моим венам, пока его пристальный взгляд следил за его пальцами. Он двигал ими по моему лицу, а затем по моим губам.
Мы не должны этого делать. Он чистокровный. Все может прийти к сокрушительному концу для нас, если нас поймают, но это не имело значения. Прямо сейчас, находиться с ним, казалось, стоит всего, независимо от последствий. Это было так, как было задумано. Не было никакого логического объяснения этому.
Затем он наклонился вперед и прислонился щекой к моей щеке. Горячие мурашки распространились по моему телу, когда его губы двинулись к моему уху.
— Ты должна остановить меня.
Я не сказала ни слова. Из горла Эйдена вылетел низкий звук. Его рука скользнула вверх по моей спине, оставляя огненный след, и его губы двигались по моей щеке, останавливаясь. Я забыла, как дышать, что самое главное. Он двигался едва заметно, его губы скользнули по моим один раз, а затем еще. Это был такой мягкий, красивый поцелуй, но когда поцелуй углубился, он не был застенчивым.