— Ни в коем случае. У меня договор, в котором все прописано. Два экземпляра, один вам, другой нам. Ваша подпись, и через два — три дня начнется строительство. — я протянул им договор, который Бастер тут же начал внимательно изучать.
— Хели… — начала я, пока Джинни отвлеклась на малыша моей подруги. — Что означает мотылёк? Ну там на рисунке или в песне?
— Вообще, путь к смерти. Хотя иногда и саму смерть. Иногда убитых.
— А если слова в песне: «В поле спят мотыльки. Уж свернулся у реки. Только котик не спит и в окно всё глядит. Кто же от боли его защитит?». Это как понять вообще?
— Ну… — она задумалась. — В поле спят мотыльки… Наверное имеется в виду, что на поле боя остались спать вечным сном те, кто шёл к смерти. Уж свернулся у реки… Может быть имеется в виду, что враг ушёл и спрятался. То есть тоже чего-то испугался, вот и свернулся у реки, чтобы в экстренной ситуации скрыться в реке. Только котик не спит и в окно всё глядит… Это скорее всего о том, что невинные люди не могут спать, они ждут павших воинов, верят в них. Кто же от боли его защитит… Это, я думаю, как продолжение прошлой фразы. Они ждут, но понимают, что ждут напрасно, и их никто не защитит от какого-то более сильного врага.
— Хм… Тогда подходит к обстановке на севере.
— Опять ты об этой песне?! Лейла, выброси ты её из головы! Хели, представляешь, пока шли, все уши мне прожужжала о том, как переживает за Нейла, и как ревнует его к какой-то поющей девушке. И сейчас опять! — возмутилась Джинни.
— Ладно, теперь мне спокойнее. — обманула я, чувствуя этот гребанный страх.
Они оказались весьма адекватными, поэтому я спокойно забрал договор и вызвал вертолёт, который должен прилететь с минуты на минуту. Вдруг я увидел странное свечение впереди. Любопытство взяло верх, и я пошёл посмотреть на это. Вдруг я увидел камеру, которая валялась под ногами в крови. Классно! Я включил ее и изрядно удивился, когда она заработала. Вдруг мое внимание привлёк плач девушки. Я увидел Марию с Иисусом на руках. Она взяла книгу и начала читать что-то, но сто именно, я не слышал. Вдруг, она положила книгу, подняла руку с клинком и с силой ударила младенца в грудь. Кровь тут же покатилась по уже мертвому телу. Вдруг я увидел Бастера, который положил в руку младенца клинок и перерезал горло Марии. Её тело «укутало» тело Иисуса, и их немедленно сожгли, полив бензином, а в воздухе резко стал слышен её голос и её песня.
— В поле спят мотыльки… Уж свернулся у реки… Только котик не спит и в окно всё глядит… Кто же от боли его защитит…? — а затем ее голос, который напевал одну лишь букву «А». Дрожь прошла по телу, и далеко не из — за холода! Мертвая поёт! Твою мать!!! Оказалось, что это была мелочь. Вдруг воздух поднялся, земля под ногами заходила ходуном, а из пространства между землей и небом начали появляться шесть фигур. Я видел трех девушек и трех мужчин. Резко в небе заискрилась молния. Океан начал бушевать, что было видно. Температура, казалось, понизилась на несколько градусов. Вдруг к помощнику Бастера подошла девушка и впилась в его губы. Затем, оторвавшись от поцелуя, она ухмыльнулась и щелкнула пальцами. От мужчины не осталось и следа, он мгновенно сгорел. Вдруг она обратила взгляд в мою сторону. Твою ж мать!!!!!
Я сидела возле Хели, она с Джинни о чем-то болтала. Резко что-то внутри содрогнулось, и я подошла к окну. Небо помрачнело, а на улице, казалось, наступила ночь. Внутри тут же что-то будто почувствовало опасность. Огромную опасность!
— НЕЙЛ!!!! — крикнула я, упав на пол и закрыв глаза.
Глава 2
Ангелы Ада
… в поле спят мотыльки… уж свернулса у реки… только котик не спит и в окно всё глядит… кто же от боли его защитит…? Связанные силою темною, друг без друга и жить не могут. Лишь бег спасёт его. Лишь храбрость поможет ей. Они — одно целое. Они победят любого, когда вместе. А что будет, если разлучить их? Расколоть орех? Раделить левое и правое полушария? Что будет, если на двух мотыльков, что вместе становятся бабочкой, выпустить ужа? В поле спят мотыльки… Все солдаты полегли от Её взора. Все враги спрятались от одного Её вида. Кто защитит народ от боли, которую Она причиняет? Два мотылька, сражающиеся за жизнь. Но… за чью?