Те, как были со связанными руками, так и ломанулись, что было силы по давно высохшему руслу реки. Ринат же, удовлетворенно хмыкнув, не спеша собрал брошенные ружья, кинжалы и пороховницы и навьючил всем этим одного из оставленных жеребцов. Прочитал над покойником молитву и закидал его камнями. Негоже было оставлять тело дикому зверью.
После, ведя в поводу коней, пошел в сторону своих спутников.
— Осторожнее там. Не пальните от страха, — подходя к их убежищу, прокричал он. — Я это. Путник, что на дороге подобрали…
Из-за телеги, за которой спрятались казак с казачатами, показалось несколько фигур. Старый казак, щурясь подслеповатыми глазами, правда, едва не пальнул в него. Пацаны тоже тянули в его сторону по пистолету каждый. Могли так нашпиговать свинцом, что мяукнуть не успеешь.
— Господь Вседержитель, — на глазах старик побледнел, как смерть. — Места живого нет… В крови весь…
Рядом икнул от страха один их мальчишек. Второй, вообще, присел за телегу, пытаясь спрятаться.
— Разобрался я с абреками. Вот, конями и оружием разжился, — пробурчал Ринат, протирая лицо ладонью. — Отщепенцы какие-то оказались. Говорят, не слышали ничего о перемирии. Пришлось, успокоить их, — улыбка его в этот момент напомнила скорее оскал дикого зверя, только что загрызшего свою жертву.
До него только сейчас дошло, что он до сих пор весь в крови. Лицо, черкеска, штаны и сапоги были покрыты бурой плотной коркой подсыхающей крови. Казалось, он вернулся из преисподней после битвы с демонами.
«Проклятье… Как бы старика совсем удар не хватанул. Вон какой бледный. Губы и руки трясутся. Пацаны, вообще, зеленые. Придется и им сказку рассказывать. С другой стороны, куда деваться? Имидж надо поддерживать».
И он рассказал сказку-быль старику и казачатам пока они укладывали его добычу в телегу. Здесь было все, что так знакомо нам, жителям XXI из зрелищных фильмов: и волнительное напряжение, и кровожадные враги, и доблестный герой, и жестокое сражение, и страшные подробности. Правда, в этом времени рассказ о воинской доблести был не просто красивой историей, а предметом особой гордости. За высказанное неверие тут могли вызвать на дуэль или запросто зарубить шашкой.
Эта история, как потом оказалось, имела свое продолжение. Старый казак по приезду в станицу рассказал о странном путнике казачьему атаману. Тот выслушал, да и позабыл все на следующий день. Старик же за чаркой водки поделился историей с другими казаками. Его путанный рассказ, как водится, обрел такие подробности, что в пору было за голову хвататься. За неделю число добытых лошадей выросло с двух до десяти. Среди них даже появился чистокровный аргамак особых кровей, принадлежавший какому-то горскому князю. Преобразилось и оружие, что добыл тот странный путник. Вместо двух старых ружей появились новомодные английские винтовки, за которые в самом Санкт-Петербурге золото по весу давали. Долго еще казаки в станице гадали, что за путника Бог послал их соседу. Одни, называли известного горского храбреца Байсангура Багрова, что до безумия ненавидел разбойников и грабителей. Другие, с пеной у рта, указывали на неизвестного русского офицера. Третьи, подумать даже страшно, говорили, что побил горцев сам имам Шамиль. Мол, он покарал их за нарушение перемирия с русскими…
Настоящий же имам Шамиль и думать об этом случае забыл. Его сейчас занимали гораздо более важные вещи — легализация в Тифлисе. Здесь, в губернском городе, да еще перед приездом императора, его наспех скроенная легенда могла и не выдержать проверки. Тем более наверняка усилятся патрули, жандармы будут зверствовать. Вряд ли охранка пройдет мимо его бородатой физиономии в характерной горской одежде. Начнут так трясти, что его легенда за милую душу начнет трещать по швам.
Спрятаться и пересидеть до приезда императора тоже скорее всего не удастся. Раскинувшийся внизу Тифлис был похож на большую деревню своими деревянными домами с соломенными крышами, кривыми улочками и непролазной грязью на площадях. Не было ни водопровода, ни мостовых, ни канализации. Тут нужно было сильно постараться, чтобы остаться незамеченными среди местных жителей.
— Что же с тобой Борода делать-то? — недоуменно бормотал Ринат, оглаживая окладистую бороду. — Здесь байка про ограбленного купца уже не прокатит. Нужно что-то по-существеннее… Учителем что ли попробовать? Черт! Дурья башка! Я же инженер, техникой безопасности в Академии наук занимался. Неужели здесь за технаря не сойду?