К «Султанше» подошли две турецких галеры, с которых на борт флагмана высадилось подкрепление. Тем же самым занимались испанцы. Здесь, как и на севере у Барбариго, вцепившиеся друг в друга мертвой хваткой флагманы затягивали все новые и новые силы в ревущий водоворот. Спустя полчаса после столкновения, от команды «Реала» не осталось и двух десятков солдат. Все, кто теперь дрался на его палубе под знаменами с крестом, перешли на флагман с других галер.
Дон Хуан, прикрываемый телохранителями, отошел с первой линии к корме, дабы оценить ситуацию вокруг «Реала». Немного тут можно разглядеть, все в дыму. По правую руку галеры Колонны. Там, помимо итальянцев, немецкие наемники, ландскнехты, бьются не хуже испанцев. По левую руку Альваро де Басан. По первоначальному замыслу он должен был руководить резервом и здесь его опыт пришелся бы, как нельзя кстати, ибо в этой дикой толчее из сталкивающихся галер, только хороший флотоводец смог бы провести без потерь подкрепления в самое пекло. В этом отношении османы выигрывали, ибо их легкие и верткие галиоты-калите, составлявшие резерв, значительно превосходили маневром галеры христиан.
Басан в этой невообразимой сутолоке пытался вести маневренный артиллерийский бой на венецианский манер, ставя на абордаж, как на последнее средство. Поначалу у него получалось неплохо, все же опыта командования флотом куда как больше, чем у дона Хуана. Испанцы Басана, избегая столкновений, пушечным огнем потопили не менее дюжины турецких галер, прежде чем те смогли связать их рукопашной. Но теперь там такая же каша, как и в центре, как везде.
– Заряжай! Пли!
Пальцы дрожат, отмеряя заряд пороха. Нет, это не страх, не волнение. Мигель умудрился подхватить лихорадку. Его пытались ссадить на берег, вместе с другими больными, но он уперся.
«Я буду драться!»
По голове бьет кузнечный молот, все тело трясет в жесточайшем ознобе. Не слушающиеся пальцы пытаются закатить пулю в ствол аркебузы, потом с трудом засовывают внутрь жесткий кожаный пыж.
Забить шомполом. Проверить фитиль. Порох на полку. Вскинуть на сошку. Прицелиться. Куда? Перед глазами пляшет пестрое, размытое многоцветье.
– Пли!
Отдача едва не валит его с ног.
– Сервантес, что с вами? Вы ранены?
Его поддержали за плечо. Перед глазами чье-то неузнаваемое лицо, со смазанными чертами. Кажется, это его начальник, командир роты аркебузиров, часть которой разместилась на «Маркизе», галере из отряда Альваро де Басана, на которую напросился Мигель, дабы сражаться рука об руку с братом. Родриго куда-то запропастился. Кругом огонь, дым, ничего не видно.
– Мигель? Вы слышите меня?
– Да… Слышу…
Внезапный удар, дождь из щепок и брызги крови. Мигель все-таки потерял равновесие и упал. С трудом поднялся. Рядом лежало окровавленное тело. Нижняя его часть, по пояс. Поодаль еще оторванная рука валялась. На безымянном пальце приметный перстень, по которому Мигель узнал командира.
«Реал» и «Султанша» очутились в огненном кольце, мышеловке, из которой не было выхода. Что происходило на севере, у Барбариго, и на юге, у Дориа, дон Хуан не знал, в дыму пальцы вытянутой вперед руки иной раз не видно. Галеры с подмогой пробивались к испанцам все реже, а Амурат Драгут-реис продолжал исправно снабжать капудан-пашу все новыми и новыми подкреплениями, создав из сцепленных бортами калите своеобразный наплавной мост, по которому пехота и сипахи без труда перебирались на флагман нескончаемым потоком. Если бы не ограниченное пространство для драки, османы уже задавили бы христиан.
Все галеры де Басана, кроме «Маркизы», уже сцепились с врагом в абордажной схватке, и дон Альваро больше не мог снабжать «Реал» солдатами. «Маркиза» – его последний резерв. Эскадра Веньера до сих пор не пришла на выручку флагману. Что задержало генерал-капитана венецианцев, Басан не знал, лишь плевался, исполняя свой долг «за себя и за того парня». Помогая дону Хуану, Басан сильно ослабил свое крыло и османы, пользуясь численным превосходством в людях и кораблях, уже захватили почти треть его галер. Да и на остальных дела шли совсем плохо.
«Маркиза» осторожно пробиралась среди сцепленных бортами горящих галер, некоторые из которых погружались в воду, огрызалась огнем из пушек, фальконетов и аркебуз.
Вскоре весла гребцов по команде комитов уперлись в воду. Галера остановилась, легла в дрейф: дальше двигаться было нельзя. Ни вперед, ни назад, не развернуться. Кругом огонь и смерть. Подойти к «Реалу» вплотную невозможно.
– Баркасы на воду!
Командир «Маркизы» решил не рисковать галерой и высадить десант на борт «Реала» на баркасах. Мигель, несмотря на то, что еле жив, тоже протолкался на один из них.
«Ну, с Богом!»
Двинулись.
Вода за бортом, запруженная обломками галер, кипела, как варево в котле. Сотни людей барахтались в этой чудовищной похлебке, отчаянно пытаясь спастись, а некоторые из них, захлестываемые бьющей через край ненавистью, забыв о самосохранении, топили друг друга. Несколько испанцев с одной из погибших галер спасались на шлюпке. Она была окружена людьми, которые отчаянно цеплялись за борта, пытаясь выбраться из воды. Обезумевшие от ужаса моряки колотили веслами, баграми и алебардами по головам тонущих, без всякого разбора, христианин или мусульманин, все одно…
«Господь на небе узнает своих».
Первый баркас с десантом достиг «Реала» благополучно, но второму, на котором находился Мигель, не повезло. До флагмана оставалось каких-нибудь тридцать саженей, когда из густой дымовой завесы вынырнул турецкий галиот и ударом форштевня перевернул баркас. Испанцы полетели в воду…
Галиот, даже не заметивший столкновения с утлым суденышком, продолжил свой бег и, не замедляясь, врезался в истерзанный борт «Реала». В атаку на христианский флагман бросились новые силы янычар.
Больше дон Хуан подкреплений не получал. Продержавшись еще несколько минут, главнокомандующий, уже десять раз пожалевший, что не поставил командовать резервом надежного Басана, прорычал в сердцах:
– Дьявол, да где же Веньер?!
На глазах дона Хуана под ударами ятаганов падали последние защитники «Реала».
А Себастьяно Веньер в это самое время был очень занят. Пребывая в твердой уверенности, что разоблачил предателя, он готовился его покарать.
Когда Джованни Андреа Дориа увидел перед собой закрывающий горизонт строй османских галер и берберских галиотов, ему стало не по себе. Противник превосходил его численно и легко мог совершить фланговый обход.
Баталию Барбариго с севера прикрывал берег и Дориа, ощущавший себя на просторе совершенно голым, позавидовал венецианцу, не зная, что тот не сумел воспользоваться преимуществом. Когда же генерал-капитан разглядел в подзорную трубу знакомые знамена Улуч Али, сердце его забилось еще чаще.
Впрочем, у себя на родине, в Генуе, Джанандреа считался опытным флотоводцем, поэтому пребывал в замешательстве недолго, быстро найдя выход (как ему представилось) из данной ситуации.
В свое время князь Мелфи получил прекрасное образование и в юности интересовался сочинениями древних об Александре Великом. Потомка кондотьерского рода, его, конечно же, в первую очередь привлекали описания битв (впрочем, влияние крови здесь не при чем, подобные предпочтения свойственны почти любому мальчишке). Он внимательно их изучил, хотя и не думал, что когда-нибудь применит тактику Александра в морском бою. Но этот день настал.
– Просигналить: «Следуй за мной!» – скомандовал Дориа ожидавшим приказов офицерам, – руль на левый борт. Гребцам – темп атаки.
– Как долго, ваше превосходительство? – спросил старший офицер.
– Сколько потребуется.
– Долго не протянем, – пробормотал офицер, – еще недостаточно сблизились, чтобы так гнать…
Генерал-капитан его не слушал.
«Это будут мои Гавгамелы и я за все с тобой расквитаюсь, проклятый калабрийский нехристь!»