— Темную сторону... о чем вы?
Я задала вопрос, хотя до меня уже начало доходить, что он имел в виду. И мне это определенно не нравилось.
— Притоны, наркотики, — пояснил Проповедник. — Нелегальные ночные клубы, которые ты посещала, и те отморозки с которыми ты общалась, когда была помоложе.
Мне было обидно, но я не подала виду. Я поклялась, что больше никогда не вернусь к той жизни. Все это в прошлом, я изменилась. Но это означало только то, что мой братец вляпался в это дерьмо так глубоко, что я даже себе представить не могу.
Я взглянула в глаза Жилю Дюпре:
— Я же сказала, что пойду на что угодно.
Жиль медленно прикрыл глаза, и легкая улыбка коснулась его губ.
— Чудно. Но пока нам остается только наблюдать, ждать и постараться защитить как можно больше людей. Город стал больше - будет сложнее, чем было в прошлый раз. И Элигий будет с тобой рядом все время.
— Папа?
— Нет, — сказала я одновременно с возражением Элигия.
Мы посмотрели друг на друга, а затем я обратилась к Жилю.
— Я конечно польщена вашей заботой, правда, но мне не нужны защитники. Проповедник живет совсем рядом. Я могу сама о себе позаботиться.
Быстро взглянув на Проповедника, который коротко кинул в ответ Жилю, за долю секунды сгреб меня в охапку, схватив за предплечья, и наклонил голову ближе ко мне.
Я удивленно моргнула, так как не смогла уловить того момента, когда его лицо появилось так близко от моего и разительно изменилось: его челюсть деформировалась и каждый зуб во рту стал длиннее и острее, глаза уже не были голубыми, а стали полностью белыми с кроваво-красными зрачками.
Внезапно меня начало трясти от страха, и я уже не могла ни дышать, ни двигаться, ни кричать.
В мгновения ока лицо Жиля вернулось к норме, точнее к тому выражению, которое я считала нормой. Он был красивым, выдающимся стареющим мужчиной. Неподдельное сожаление отразилось в его светло голубых глазах.
— Приношу свои извинения, моя дорогая, — сказал он тихо. — Но сейчас для вас более очевидно, почему вам следует принять помощь Элигия?
— Почему не Финн или Люк? — спокойно спросил Элигий. — Я не самый мудрый выбор.
Я не могла отвести глаз от Жиля. Неужели то, что сейчас произошло, действительно произошло? Неужели это то, что ждет Сета? Я сопротивлялась желанию подойти и прикоснуться к его лицу.
— Да, — ответил Жиль. — Именно это произойдет с твоим братом. Я боюсь, что даже хуже. Он потеряет контроль. Новорожденными вампирами движет отчаянный мучительный голод.
Я знала, что Жиль может читать мои мысли, но я не знала точно, делает ли он это случайно или же только тогда, когда считает нужным. Это было еще одно сумасшедшее открытие, которое мне следует переварить и усвоить. Я случайно взглянула на него, и он слегка усмехнулся мне.
— И что касается тебя, — сказал Жиль Элигию, — я выбрал тебя, сын мой. Ты самый сильный из нас, и никто не сможет защитить ее лучше тебя. Она должна вести свой бизнес как обычно — и постепенно готовиться к возвращению к своей прежней жизни. Мы не можем позволить Аркосам думать иначе, не так ли? — Жиль повернулся, чтобы посмотреть на меня.
— Ты будешь в абсолютной безопасности с Элигием. Просто… не забывай пить свой чай.
Люк, Финн и Джози усмехнулись. После быстрого взгляда на Элигия я обратилась к Жилю:
— Он может сделать то же, что только что сделали вы?
Жиль кивнул:
— Да.
У меня вырвался смех недоверия.
— И вы хотите, чтобы он остался в моём доме? Со мной? Пока я там, беспомощная, сплю?
Жиль не ответил. Я покачала головой.
— И от кого же Элигий должен меня защищать?
Строгое и в то же время опечаленное выражение лица Жиля заставило мои внутренности сжаться.
— От твоего брата.
— И также от Аркосов, — добавила Элиза. — Они смертельно опасны, милая. Даже больше, чем ты можешь представить. Они настолько могущественны, что могут оказаться вне своего тела. Они могут даже попасть в твои сны, если захотят. Так как твой брат всё ещё перерождается, у него остались сильны склонности смертного, которые будут манить его к тому, что ему лучше всего известно — к тебе. К сожалению, у него уже проявились склонности вампира, и они, в конечном итоге, могут пересилить его слабые человеческие желания, в том числе и любовь к тебе. — Её взгляд был полон жалости. — Он не способен помочь себе сам.
Я почувствовала отвращение при мысли, что мой брат причинит мне боль, но я знала, что теперь он это может.
Он уже это пробовал.
У меня не было иного выбора, кроме как довериться Дюпре... Проповедник же им доверял. А я полностью доверяла Проповеднику и его семье в том, что касалось моей жизни и жизни Сета. Ещё раз Жиль сжал мои руки.