С видом абсолютного победителя, которого мне очень хотелось размазать по стенке, он покинул комнату. Подушка, которую я бросила, приземлилась слишком поздно — она ударила стену рядом с дверью, а его легкий смешок раздался из гостиной.
Раздосадованная, я встала и подняла подушку, а затем вернулась в постель. Высокомерный ублюдок.
— Что все это вообще значит? — крикнула я в гостиную. — Та французская чепуха!
— Это означало «успокойся».
Каким-то образом эти слова подействовали на меня. По крайней мере, Эли так подумал, скорей всего. Но я никогда и ни за что не признаю, что он был в хоть в чем-то прав. Не абсолютно прав, но все же в чем-то...
Вернув наушники на место, в уши, я врубила песню «Heads Will Roll» группы Yeah Yeah Yeahs и крепко уснула.
Когда я проснулась в следующий раз, утреннее солнце сияло сквозь балконные двери. Моей первой мыслью был Сет. И не совру, моей второй мыслью было — о, черт — я обладатель мега-аппетитной, необычной группы крови. Третья мысль? У меня чертово похмелье.
Медленно поднявшись с постели, я вошла в гостиную и замерла.
Я увидела Эли, валяющегося на диване, в то время как Чейз лежал рядом с ним, положив свою огромную мохнатую башку ему на колено.
Чейз заметив меня, не двинулся с места, лишь слегка взмахнул купированным хвостом.
— Были еще сны? — спросил Эли. Он выглядел так, как будто только что вышел из душа и переоделся. Никогда бы не подумала, что вампиры беспокоятся об этом. Он потрепал Чейза между ушей.
Скрестив руки на груди, я нахмурилась:
— Что ты сделал с моей собакой?
Эли пожал плечами:
— Мы теперь друзья.
— Хорошо. — Я взглянула на часы. — Этим утром новых тел не обнаружено?
Эли посмотрел на меня серьезно.
— Пока нет. Но их не всегда находят, Райли...
Я кивнула.
— Я к соседям в гости, вернусь минут через сорок. Моя первая встреча сегодня в одиннадцать.
Я поспешила из комнаты, почистила зубы на скорую руку и надела черные шорты с рисунком из мелких черепов и костей, легкую толстовку и шлепки, а затем подошла к дверям.
Я похлопала по бедру.
— Давай мальчик. Хочешь погулять?
Чейз взглянул на Эли, как бы спрашивая разрешения. Эли наклонил голову.
— Ты слышал ее. Иди.
Мой пес-предатель с лаем спрыгнул с дивана. Я взглянула на Эли, когда мы спускались вниз.
После нашей супер-быстрой прогулки, я запустила Чейза обратно внутрь, накормила его и мы поспешили к Проповеднику.
В тот момент, когда мы вошли, приветствие Эстель шокировало меня.
— О, вот мой мальчик! — сказала она, полностью игнорируя меня и поспешив в сторону Эли. Она обвила его руками и крепко обняла. Он обнял ее в ответ. — Где ты был, малыш? Я до смерти хотела тебя увидеть. — Она отодвинулась и посмотрела на него. — Сколько времени прошло? Почему тебя не было так долго? — она покачала головой и похлопала его по спине. — Ты давно уже должен был вернуться, Элигий Дюпре.
Я созерцала их странный, но нежный обмен любезностями несколько минут. Эли уходил? Все это время он был близок с Проповедником и Эстель? Странно, что-то я раньше этого не замечала.
Я направилась в кухню и села рядом с Проповедником, он же, как всегда был точен и уже ждал меня за столом с заваренным чаем.
Мы встретились взглядами, когда я садилась, он же слегка кивнул в ответ, и я начала наполнять мою кружку чаем. Я налила чай из дымящегося заварочного чайника в кружку и посмотрела на Проповедника сквозь дымку.
— Теперь я смотрю на этот чай немного по-другому, Проповедник.
— Ты жива благодаря ему, — ответил он просто, и я знала, что это была чистая правда.
— Почему я раньше его не встречала? — спросила я, кивая в сторону первого этажа, откуда слышался высокий голос Эстель, болтающей с Эли. — Никого из них, если на то пошло. Я хочу сказать, что сложно не заметить целую вампирскую семью в Саванне, разве я не права? А с другими ты сталкивался раньше, или они не имеют привычки часто посещать «Черный Глаз», да?
Мы услышали звук шагов, поднимающихся по ступеням, Эстель и Эли, Проповедник посмотрел на меня.
— Этот мальчик пропал на несколько лет, — сказал он, беря кусочек бекона. — Точнее на двенадцать. Но тебе придется спросить его почему. Об этом может рассказать тебе только он.
— Тогда понятно, почему я его раньше не замечала, — ответила я. — Я была просто панком-подростком, одной из сотен, когда он был здесь в последний раз.