У Галла это буквально означало «дурной глаз» или «недобрый глаз», там продавались редкие травы, настойки и магические обереги. Проповедник и его супруга Эстель принадлежали к малочисленному, но дружному сообществу Галла, которые выращивали свой специфический чай и другие травы на острове, который они по-простому называют Остров. Да, на одном из небольших островков на побережье Саванны.
Чай был выращен за пределами этого долбаного мира.
Как я и сказала, Проповедник был травником и магом, постоянно стремившимся найти побольше целебных методов для исцеления болезней и снятия порчи, или как там вы это называете.
Несмотря на всё это Проповедник был тихоней, очень уравновешенным и нежным как котёнок, но стоит ему только единожды разочарованно взглянуть, как вам тут же захочется свернуться в клубок и умолять о прощении (я точно знаю, ведь прошла через это).
Поэтому я решила не рассказывать Проповеднику про Сета и чёртов склеп, по крайней мере, до того, как я не наведаюсь туда при свете дня и не проверю, как сильно они набедокурили. Надеюсь, кроме ограды и старого куска глиняной лепнины ничего больше не раскурочено.
Как только я вошла в «Чёрный глаз», толкнув узкую двойную дверь, на которой был начертан защитный фирменный знак, отгоняющий злых духов, над головой зазвенел знакомый колокольчик, и Эстель мгновенно появилась из-за голубой занавески, которая закрывала вход наверх в жилые комнаты.
Большая, душевная, ослепительно белая улыбка расплылась на её темнокожем лице, и ярко расшитый красно-чёрно-голубо-жёлтый платок, традиционный для женщин Галла, который она носила обернутым вокруг головы и связывала узлом на лбу, соответствовал свободной юбке, которая достигала её лодыжек. Так же на ней была фирменная футболка с символикой «Чёрного глаза», которая доходила ей до бёдер.
Ростом она наверное была метр шестьдесят пять сантиметров. Моя маленькая бабуля Галла.
— Ой! Райли По, моя дорогая, — донеслось до меня, она так говорила каждое утро и бежала меня обнять, как будто мы не виделись целую вечность.
Признаюсь, это здорово, когда кто-то так сильно о вас заботится. Своими сильными потёртыми ладонями она сплющила мои щёки, наклонила моё лицо к себе и чмокнула прямо в нос. Тёмные, бездонные глаза уставились на меня и она насмешливо нахмурилась.
— Где же твой братец, а? — спросила она со своим уникальным акцентом Галла, который я бы никогда не устала слушать, для меня и Сета он звучал успокаивающе. Интонация и произношение креольского акцента с английским времён Елизаветы и к тому же завораживающим африканским оттенком утягивали слушателя обратно в прошлое. Я любила это. — Этот лентяй все еще в постели?
— Конечно, — ответила я и взяла ее за руку по дороге на кухню.
Аромат свежезаваренного чая наполнил двухсотлетнее здание вместе с ароматом старого дерева и жареного бекона.
Мой желудок громко заурчал, Эстель обернулась и захихикала.
— Бедняга унюхала запах, ты сегодня ещё не ела, — сказала она качая головой. — Сейчас, ох уж эта негодная девчонка. Твой Проповедник ждёт, вот держи чай. Я принесу бекон и печенье.
— Мило, — сказала я.
Я быстро улыбнулась Эстель и поспешила мимо шкафа из нержавеющей стали с кастрюлями, фарфоровыми чашками, корзинками ручного плетения, подвешенных на потолке, и газет, покрывающих стены (газетные рисунки покрывали стены, защищали от злых духов, так как, увидев их, они должны были остановиться и прочитать каждое слово, прежде чем двигаться дальше — ещё одно прикольное поверие Галла) к укромному угловому столику на выходе из кухни.
Проповедник сидел на своём излюбленном стуле с прямой спинкой, которому, наверное, было уже лет сто, неподалёку от окошка в углу, из которого открывался вид на Ривер стрит.
И не важно, насколько тёплой была погода, он всегда, всегда носил клетчатую хлопковую рубашку с длинными рукавами, заправленную в поношенные джинсы.
С копной коротких, чисто белых волос, контрастирующих с его угольно чёрной кожей, каждой частичкой он был похож на целителя Галла.
Всезнающие карие глаза оценивали меня, пока я шла к нему навстречу, и почему то, даже по прошествии многих лет, Проповеднику удавалось сделать то, что остальным было не под силу, заставить меня поёжиться. Я никогда не подавала вида, но он знал об этом. Это было нашей игрой, и один коварный престарелый Галла всегда одерживал победу.
Я встретила пристальный взгляд его карих глаз с выражением полной уверенности и критичности, в воздухе повисла самонадеянность, и мы продолжали наши гляделки в тишине, пока рядом не засуетилась Эстель.