Железнодорожная сеть города развита настолько, что каждый значимый уровень имеет в своем распоряжении несколько десятков поездов и собственное депо. Вагоны тут давно не производятся, но исправно ремонтируются и обслуживаются. Многие стекла от времени высыпались и теперь на их месте красуются листы железа, реже – деревянные фанеры. Все это на скорости гремит и трясется, через щели в обшивке видно, как стальные колеса высекают искры в темноту перегона, но мне все равно. Также все равно, как и другим пассажирам.
В голове крутится молитва. Я раз за разом прошу великую силу дать мне пережить еще один безумный день. Чтобы отмыть все свои грехи завтра, на дежурстве, уничтожая злых демонов.
Многие считают меня странным, но в чем странность? Каждую неделю я исправно хожу уничтожать уродливые исчадья лабиринтов. Демонов. Злых и кровожадных. Каждую неделю я вижу, как кого-то из моих содеружных ранят или съедают. Многие говорят, что Бога нет, но откуда тогда эти уроды? Бог есть, только он отлучился ненадолго. И все мы – маленькие дети в очереди за дотацией, которых родители попросили подождать. Сейчас мы дойдем до женщины, что раздает мясо и Бог… мать… появится, и решит все за нас.
Бог – громко сказано. Мои древние писания описывают Бога как некую силу, всезнающую и всемогущую. Отходя от концепции человека, религия пришла к тому, что Бог – это нечто. Не человек. Ведь человек ограничен в своих суждениях, а вездесущая сила – нет. Я прочитал все книги, что были в библиотеке и с уверенностью могу сказать, что Бог давно эволюционировал и отказался от примитивной гуманоидной формы. Но это не важно, пока он есть – надежда для меня не угаснет.
Я надеюсь истребить как можно больше уродов. Надеюсь дожить до завтра, чтобы надеяться дожить до послезавтра. Даже сейчас, пока двери вагона наспех отодвигаются в стороны, я надеюсь…
Я мечтаю прожить побольше. Попробовать вкусной еды, насладится пением птиц в парке. Встретить девушку мечты. Хочу завести собаку и приобрести комнату побольше. Хочу сына. Хочу денег. Хочу жить и чувствовать жизнь. Каждый вдох смрадного пыльного воздуха доставляет мне удовольствие. И я молю всем сердцем, приживая к груди медальон, чтобы головная боль от похмелья наконец-то закончилась. С ней жить как-то тяжелее.
Мрамор на стенах отразил свет ламп, и я вновь зажмурился. Чем дальше я от своего дома, тем светлее будет становится. Как же хорошо, что я работаю в такой дали. Еще пару лет в тех потемках, и я спокойно научился бы видеть в темноте.
Мрамор огибал тоннель, смыкаясь на самом потолке. Закругленные своды выдавали следы древних проходческих машин. Тут лишь облагородили пространство, окончательно убедившись в том, что все надежно и безопасно. Красиво, ничего не скажешь…
С перрона люди переместились в огромный зал, посреди которого до самого потолка тянулась каркасная шахта лифта. Два этажа посадочных платформ были забиты людьми. Оставалось только встать в очередь. Зал был высокий, метров десять, может быть, пятнадцать в высоту. Неясно было, опирается потолок на шахту, или же металлическая паутина сама зацепилась за скалу.
Кабина вылетела снизу и остановилась в положенном ей месте. Двери на всех площадках открылись и люди начали забивать в и без того полные купе. Лифт юркнул вверх, оставив чернеющую дыру шахты.
– Мам, – раздался голос ребенка, прижатого к сетчатому ограждению пропасти. – а что там, внизу?
– Там тоже живут люди, – буркнул недовольный голос уставшей женщины.
– А под ними? На самом дне?
– Там тоже люди…
Ни хрена там нет людей! На самом дне – вода. Я тоже, когда мелкий был, допытывал батю такими вопросам. И он ведь не поленился – свозил меня. Посмотреть на это отвратительное и пугающее зрелище. То, что я там увидел, тронуло мое детское сердце так сильно, что эта вода, в бесконечно глубокой яме, снится мне в кошмарах до сих пор.
На самом дне жилых районов царит мрак. Лифт доходит до последнего этажа и едва касается затопленной шахты, оставляя мелкую рябь на черной воде. Там, внизу, под водой, нет даже привычного света, что висит в шахте каждые десять метров. Я помню, что, когда кабина скользнула вверх и дала разглядеть воду, я почувствовал ужас. Всем своим сердцем.
Тысяча метров вверх. И почти столько же – вниз. Я тогда и представить не мог, насколько это много. Даже сейчас не могу. Но под толщей черной воды скрывалась такая глубина, до которой человек никогда не смог бы добраться. Этот участок города был затоплен многие века назад, и уже давно оброс легендами и мифами. Эта, даже не основная, шахта, функционирует лишь на половину. Канаты давно укорочены и система работает исправно, но вниз она больше не ездит. Под воду не ездит.