— Так, ты у нас готовишься в комэска, — сообщает мне командир полка. — Потому полетишь на парад.
Лучшие пилоты проходят над головами людей на параде; большая честь это, большая удача, потому что затем товарищ Сталин обязательно знакомиться приходит. Нравится ему с пилотами знакомиться, что и хорошо — скажу ему про самолет, может, появится такой в частях. Ну, если решусь, конечно, потому как боязно — все-таки сам Вождь…
Вот я собираюсь на парад, для чего мне нужно перелететь на подмосковный аэродром, почти в самом городе находящийся, отметить путевку, и можно будет погулять по столице. Интересно же, как здесь все устроено, Москва же, огромный город. Ну вот сказано — сделано. Рассусоливать нечего, небо у нас нынче пока еще мирное, так что… Чует мое сердце, все не просто так: и немецкие самолеты у чухонцев, и вообще…
С аэродрома меня в город полуторка отвозит аэродромная, ну а дальше метро, трамвай… так я до центра и добираюсь. В первую очередь на Красную площадь, а потом уже можно и дальше погулять. Но все мои планы оказываются разрушены, когда я вижу совсем юную девушку, чуть ли не девочку. Меня будто толкает к ней, да так, что сопротивляться совершенно никакой возможности нет. Что со мной?
Гермиона
Парень мне нравится. Несмотря на то, что мне до взрослости еще время есть, но нравится он мне, и все. Высокий, синеглазый пилот, орденоносец к тому же! И тянет меня к нему как магнитом. Кажется, он именно тот, кто мне нужен. Уговорившись встретиться еще, расстаемся, потому что мне в наркомат надо. Прошло время доносов, сейчас у нас настоящие шпионы обнаруживаются. И хитрые такие… Вот только количество их мне не нравится, не о самых лучших вещах это говорит.
— Мамочка, а мы можем аккуратно узнать о пилоте одном?.. — интересуюсь я у мамы. — Меня к нему тянет, и он хороший, но…
— Умница, доченька, — улыбается мама, а затем записывает все мною выясненное и уходит.
Я же сажусь разбирать очередные донесения и, что греха таить, доносы. И снова несколько бумаг из разных областей, написанные одним почерком. По приказу наркома все сигналы сначала, не читая, нам доставляют. Я теперь работаю в аналитическом отделе, как раз эти бумажки и разбираю.
— Товарищ Кузнецов, — обращаюсь я к начальнику. — Опять враг работает как под копирку!
— Молодец! — хвалит он меня, заставляя улыбаться. Очень приятна эта похвала. А тут и мама возвращается.
— Хороший парень, — коротко говорит она мне. — Комсомолец, орденоносец, очень важную шишку сбил в Финляндии. Так что я возражений не имею.
— Ура! — радуюсь я маминому позволению.
Она знает, что глупостей я делать не буду, а если приставать начнет, так у меня в запасе и свисток милицию вызвать, и то, чему товарищ Спиридонов учит, так что тут мы еще посмотрим, кто кого. Но я почему-то думаю, что приставать этот пилот не будет. Есть у меня такое внутреннее ощущение.
Мы встречаемся довольно регулярно, гуляем, он очень предупредительный и вежливый. А еще не давит ни званием, ни мозгами. Веселый, улыбчивый парень, в которого я с каждым днем все сильнее влюбляюсь. Но он и сам, кажется… А еще цветами меня задаривает, в кино водит…
В какой-то момент я решаюсь познакомить его с родителями, на что мой друг соглашается. Поэтому мы идем ко мне домой в воскресный день. И вот тогда я узнаю, что, оказывается, папочка встречался с моим милым. Они начинают кого-то вспоминать, о чем-то разговаривать непонятном, и тут мне обидно становится — ну он же со мной, чего его папа…
— Не обижайся, милая, — прервав разговор, обращается ко мне он. — Ты все равно самая-самая, всегда и везде.
И моя обида улетучивается, потому что он это очень тепло говорит и нежно. Ну как тут обижаться? Вот и я не могу, поэтому только улыбаюсь ему, как же иначе?
И папочка с мамочкой смотрят радостно, и она говорит, что повезло мне. С этим я согласна, действительно же повезло. Мы прощаемся и идем гулять на наше место — в Сокольники. Очень мне там нравится, а для милого важно то, чего хочу я. Он сам так сказал! Ух, какая я счастливая!
Глава четвертая
Рон