— Привет, — произнес Рон, подсаживаясь ближе. — Как каникулы прошли?
И вот тут Гермиона вдруг расплакалась. Это было настолько на нее непохоже, что Рон в первый момент замер, только потом бережно ее обняв. Происходящее не укладывалось в голове, поэтому он и решился на опыт — капнул каплю Веритасерума в стакан поданной девочке воды. Для Рона существовали только Луна и ее папа, а все остальные… В общем, он не считал, что поступил плохо.
— Я рассказала родителям то, что узнала, — спокойно рассказывала мисс Грейнджер. — А они… они… они…
Рон понял: в этот день рухнула вера Гермионы в своих родителей, потому что побили ее впервые в жизни, полностью выбив почву из-под ног. Ее нужно было теперь поддерживать и стать опорой, но мистер Уизли к этому был не готов — у него была Луна. Хорошим претендентом оказался, на взгляд Рона, именно Гарри. Он мог бы защитить Гермиону, если бы захотел. Пожалуй, с этого решения юного Уизли можно было вести отсчет семьи Поттер, хотя ни Гарри, ни Гермиона об этом еще и не подозревали.
В школе обнаружилось, что Гарри получил на рождество мантию отца в подарок, но Рон осторожно объяснил мальчику, что возвращение принадлежащего семье — это не называется «подарок». Подумав, Гарри согласился, похвастав затем зеркалом «Еиналеж». А вот у Дамблдора обнаружилась проблема — бесследно исчез профессор Квирелл, унеся с собой и остаток Тома. Но как будто этого было мало, нагрянула комиссия в составе попечительского совета и сотрудников аврората.
Артефакт они обнаружили. Тот самый, что должен был создавать видимость полосы препятствий. Игру с драконом Дамблдор в последний момент отменил, поэтому дальше год покатился сравнительно спокойно. Альбус умел ждать, а Рон в это время подбивал героя на ухаживания за девочкой, очень внимательно давя на болевую точку — быть нужным. Видно это не было пока никому, так как с двумя лохматыми постоянно был Рон, пытавшийся понять, кто будет жертвой, но тут вариантов…
Первый курс закончился ожидаемо — приключениями, но вот прыгающие розовые зайчики никак на препятствия не смахивали, а обнаружившийся в конце профессор Снейп ждал только Гарри и Рона под мантией не заметил, потому чары пропустил, как и удар зеркалом по голове. Гарри с Роном сумели это самое зеркало свалить на не сильно любимого преподавателя, отчего возникли неожиданные последствия. Разумеется, никакого философского камня в школе не было, но, лечась от сотрясения содержимого черепа, Северус обнаружил неожиданности у себя в крови, а летом проведал Гарри, потому и лишился всех обетов. Потому что койка без постельного белья, забранное решеткой окно и ведро вместо туалета на заботу о сыне возлюбленной никак не походило. Пожалуй, в этот самый момент у тех, кого потом назвали Сопротивлением, появился союзник.
Ксено объяснил Рону, что именно было в голове профессора Хогвартса. А еще — что это значит и чем все закончится. Рон понял: им никто не поверит, и никто не поможет, кроме Ксено. Но тому-то это зачем? А вот мистер Лавгуд раздумывал о странностях, ибо все, хоть как-то касавшиеся расследования, вдруг исчезли. Как будто их корова языком слизнула, что было уже очень ненормально. Но приняв Рональда в семью и связав детей узами помолвки, мистер Лавгуд немного выдохнул — луковка хоть немного, но была защищена. Предстоял следующий год в школе…
— Откуда у тебя эта тетрадка? — поинтересовался Рон у сестренки, когда семейный артефакт Лавгудов подал ему сигнал о черной магии.
— Папа дал и сказал туда все записывать, — подняла на него грустный взгляд девочка. — Но она мне не нравится…
— Давай я тебе принесу другую? — поинтересовался уже бывший мистер Уизли. — А папе мы не скажем.
— Давай! — обрадовалась Джинни.
Тетрадка, которую «дал папа» была отнесена уже папе, то есть мистеру Лавгуду, а Джинни получила обычную, которая ей, на самом деле, понравилась. Рон закрепил эффект, рассказав о злобном Поттере, поэтому Джинни считала, что пусть лучше ее выкинут из дома, чем мучиться всю жизнь, потому что магические браки нерасторжимы, а для совместного распоряжения деньгами нужен именно такой. Министерский брак для гоблинов аргументом не являлся, поэтому с деньгами Поттеров тоже не все чисто было.
В поезде Рон, извинившись перед друзьями, всю дорогу сидел с сестрой и Луной, готовой на что угодно, лишь бы не расставаться. Она знала, что у Шляпы выбора нет — помолвленные учились на одном факультете. Джинни же теперь склонялась к факультету барсуков, надеясь на то, что мама не проклянет.