– Не стоит, – попытался прервать его Вигман, но Алман пропустил его слова мимо ушей. Короткие черные волосы старшего Барлотомея отливали сединой, у губ притаились морщины. Он приблизился к брату и показался ему невероятно старым и уставшим.
– Вздор, – прошипел Алман. – Вудстоун – самое большое королевство Калахара. В Арборе родился Первый Человек. Мы не речные шуты из Эридана. Не дикари с Дамнума. Мы не мертвы, как огненные люди Халассана. И мы все равно пресмыкаемся перед всеми, будто земляные черви.
– Наши города контролируют торговлю. Наш флот контролирует южный берег. Мы контролируем Калахар.
– Я контролирую. Мой флот. И мой город. А твои воины с каменных земель не могут справиться даже с общинами мальчишек из Долины Ветров.
– Мои воины умрут за Вудстоун, – грубо отрезал Вигман и приблизился к брату почти вплотную. Они молча смотрели друг на друга.
От каменных плит под ногами тянуло холодом. Когда-то давно в этом зале сидел Радман Многолетний, а двое его сыновей дружно разглядывали шкуры убитых им животных, привезенных с охоты. Много воды утекло с тех пор…
– Ты дал мне слово, – повторил Алман Барлотомей.
– Мне нужно время.
– Его больше нет.
Вигман нахмурил черные брови и отступил назад. Что-то было не так. От Алмана исходил странный холод, который исходит от земли, скованной вечной мерзлотой.
Вигман стиснул челюсти:
– Я не понимаю тебя, брат.
– Ты потерял мое доверие.
– Осторожнее…
– Ты мне больше не нужен.
– Не нужен? Я Вигман Барлотомей Многолетний, сын Радмана Многолетнего, глава Станхенга. Военачальник целого войска Каменных Сердец! Это моя земля и мой народ!
– Когда-то ты был великим воином.
– Когда-то ты был великим королем!
Алман Барлотомей зло прищурился. Смертельный яд забурлил в его венах, в глазах полыхнули яростные искры. Оскорбленный Вигман стоял неподвижно и с вызовом смотрел на брата.
Внезапно в руке Алмана появился нож. Возможно, он и сам не понял, как обхватил огрубевшей ладонью холодную рукоять клинка. Алман Барлотомей вонзил лезвие в сердце когда-то любимого брата и зашипел, будто дикий зверь:
– Я великий король.
Вигман инстинктивно схватился за плечи брата и с ужасом посмотрел в его аспидно-черные глаза. Перед ним стоял чужак. Безумец. Он скалился и рычал, пока жизнь медленно уходила из тела Вигмана.
– Король, – Алман вонзил клинок глубже, – твой король.
Он резко отступил назад. Лезвие плавно вышло из груди Вигмана, кровь полилась на зеленый бархат и каменные плиты, и он рухнул на пол, не издав ни единого звука.
– Ты сделал это, – прошептал женский голос, и Алман резко обернулся.
У дверей стояла его жена – Офелия Барлотомей из рода Уинифред. Она с недоумением смотрела на лужу багровой крови, растекающейся по серым стыкам.
Внезапно в окна тронного зала ворвался свирепый порыв ветра. Огонь в факелах потух, но затем вспыхнул вновь рыжими столбами. Раздался оглушительный грохот.
Каменная плита под телом Вигмана Барлотомея раскололась на несколько частей, и земли Вудстоуна содрогнулись с такой силой, что покрылись гигантскими трещинами, словно дьявольской паутиной.
Алман отступил назад и обезумевшим взглядом посмотрел на бушующее пламя, ревущее как зверь. Огненная стихия проснулась после долгой спячки.
Клятва была нарушена.
Эльба
Бурлящие потоки воды с оглушающим грохотом падали вниз и сливались с океаном. О красоте бухты Дор-Валхерен ходили легенды. В утренний зной прохлада океана освежала кожу, а вечером вода превращалась в черную бездну, на поверхности которой появлялась серебристая лунная дорога.
На берегу в окружении семи гигантских водопадов и витиеватых речных хвостов находилось поселение речных людей, верующих в то, что нет ничего более красивого, чем капли воды, падающие с неба. Это поселение было центром дома Эридан – дома Атолла Полуночного, сына Схельды и Мальстрема Полуночного. Семь водопадов сливались в один бурлящий массив, а в центре, под потоками белой воды, стоял величественный замок, высеченный из черного горного камня. Из-под него вырывались гигантские струи воды, врезавшиеся в реку с оглушительным шумом. К замку вели широкие каменные ступени, а к ним – два деревянных моста через реку.
Перед воротами располагалось шаманское поселение, в котором на рассвете и на закате звучало пение селянок, провожающих мужчин за добычей и плетущих рыбацкие сети. Их голоса сливались с шумом воды и разносились по окрестностям вместе с ветром: