— Раздевайся! — командует альфа в то время, как она смотрит на него красными от слез глазами. — Испытываешь мое терпение?! — прикрикивает на неё мужчина, демонстративно откидывая ремень в сторону.
Непослушными пальцами рыжеволосая нащупывает пуговицы на своей униформе (рубашке) и расстегивает их.
— Долго возишься… — возмущается тот, подходя ближе к кровати.
4 Глава
С каждой долей секунды оборотень теряет свое терпение, а затем дергает её форму, отрывая оставшиеся пуговицы. Под униформой прячется еще один элемент одежды — блузка с высоким горлом, которая просто выводит его из себя. Райнхард рывком стягивает с Николетты блузку под её болезненные стоны. Кое-где от ран вместе с блузкой отклеились лейкопластыри и мужчине предстал полноценный образ того, как её тело выглядело прошлой ночью.
Довольно большие для её тела полушария груди, небольшие розовые соски, узкая талия, широкие бедра — мечта всех мужских желаний. Странно, но почему-то голубоглазому даже интересно, почему никто и никогда не занимался с ней сексом. Возможно, в этом виновато её детское лицо. Круглое, бледное, с большими щеками, маленьким носом и пухлыми, будто вечно надутыми, губами. Его не очень привлекала такая внешность, но было в ней что-то особенное, хоть те же её глаза разного цвета или темно-рыжие волнистые волосы.
Брюнет избавляет её тело и от остальных лейкопластырей довольно медленно и аккуратно, но все равно причиняет боль. Она ерзает под ним в одной юбке и колготках, совершенно не задумываясь о последствиях. Ему нравятся тихие и послушные, и она не входит в их число, по всей видимости. При виде ран он сменяет гнев на милость. Пожалуй, она вдоволь настрадалась в прошлый раз, так что стоит быть с ней помягче. И почему же его это волнует? Райнхард в очередной раз не знает ответа на этот вопрос.
Нависая над своей жертвой, он проводит языком по царапинам на её ребрах, отчего Николь сжимает руками простынь и стонет сквозь зубы. Оборотень проделывает то же самое с каждой царапиной или отметиной от зубов. Отметины он просто целует, не пользуясь языком. Когда его лицо приближается к глубокой ране в районе её плеча (недалеко от шеи), она вжимается в кровать и отползает ближе к её изголовью.
— Терпи, — командует тот, цокая языком и хватая её за подбородок, чтобы девушка не смогла увернуться. — Скоро станет легче, — добавляет он, аккуратно, даже почти нежно полизывая кровоточащую рану.
И ей действительно становится легче. Его прохладный язык, словно кусочек льда, скользит по её шее. По большей части, хочется просто сжаться, так как это довольно щекотно, щекотно и немного больно, причем одновременно. Еще минуту назад он не казался ей таким нежным, не то, что "таким", а нежным, вообще, но сейчас от одного его взгляда ей становилось неловко, а сердце отплясывало чечетку вовсе не от страха. У девушки в голове крутилось название синдрома, когда жертва испытывает влечение к своему насильнику, но она никак не могла его вспомнить, да и голубоглазый не давал ей на это время.
Вид её меток лишь подливал масла в огонь, тот огонь, от которого ширинка готова была треснуть. У него даже руки тряслись, стоило ему прикоснуться к ней. Ждать было просто невыносимо, да и он просто ненавидел ждать, потому тот аккуратно стянул с неё юбку и, не желая бороться с колготками, разорвал их. Оулдридж просто смотрела на него, становясь бордовой, и лишь изредка закрывала глаза, смиренно ожидая какой-либо грубости. Она поддалась ему.
Когда ему просто надоели игры с переодеванием, Райнхард стянул с себя штаны вместе с трусами, раздвинул ей ножки, обтянутые черными рваными колготками, и, отодвинув полоску трусиков в сторону, довольно резко вошел в неё, заставляя малышку исступленно простонать, схватившись за его спину.
— Ох, бл*, - выдохнул ей в волосы брюнет, пальцами придерживая её за талию.
Райнхард попытался припомнить, была ли она такой же узкой в первый раз, но сложно было сравнить ощущения в форме волка и человека. Однако в человеческой форме его член был больше, чертовски больше, а её лоно было таким узким и мокрым, что он едва не зарычал от удовольствия. Закусив губу, оборотень сделал пробный толчок, отчего девушка прогнулась в спине и заскулила. На глазах у Николетты выступили слезы, щеки раскраснелись, соски затвердели. Черт. Брюнет был готов кончить в неё прямо сейчас.
То, что было ему все еще непонятно, так это то, что она даже после секса с ним в волчьей форме все еще пахла липой и свежестью. Обычно запах девушек, переспавших с ним, становился просто отвратительным, невыносимым, приобретал его настоящий запах, который ему никогда не нравился… и тогда он просто убивал их… но она все еще пахла невинностью. Почему? Ответа не было. Но ему нравился её запах и голос, ему нравилось в ней всё. Настолько, что иной раз хотелось в ней утонуть. Он уже испытывал подобное, однако воспоминания об этом заставляли его быть жестоким даже по отношению к той, которая эту жестокость никак не заслужила. Бедная маленькая девочка. Глупая девочка.