Крови было немного, так как крупные капли располагались на приличном расстоянии друг от друга. Видимо, животное спасалось бегством, кое-где была примята трава. Возможно, её фобия обостряла все её чувства, а может быть и правда в данный момент та чувствовала в воздухе странный тяжелый запах, от которого её начинало подташнивать. Запах крови был смешан с чем-то, с чем она никогда раньше не сталкивалась. Борясь со своими страхами, Николетта Оулдридж пошла по кровавому следу.
Сделав пару шагов, она наткнулась на небольшой склон, ведущий к роднику. Девушка старалась аккуратно спуститься с него на ногах, однако из-за молодой травы поскользнулась и проехалась по ней своей пятой точкой. "Черт… теперь я вряд ли отстираю эти джинсы!" — мысленно выругалась Никки, отряхивая зад от земли и травинок.
Здесь, возле родника, крови было гораздо больше, а на другом берегу на гнущихся тонких ногах стояла окровавленная олениха. В какой-то момент их глаза пересеклись и животное медленно осело на землю, пачкая свою шкуру в луже крови, которая успела вытечь из раны под ребром.
Несмотря на свой страх, рыжеволосая поспешила перепрыгнуть через родник, чтобы оказать хоть какую-то помощь бедному животному. Олень хрипло дышал, слегка отклонив голову назад и немного дергая ногами. Из раны продолжала хлестать густая алая кровь. Подобрав под себя ноги, девушка приземлилась перед оленихой на колени.
Николетта понимала, что прямо сейчас необходимо остановить кровь, но у неё дрожали руки, а с собой не было ни бинтов, ни чего-либо еще. "Рану нужно чем-то заткнуть, но у меня ничего нет. Так много крови…" — её уже начинало подташнивать, однако она взяла себя в руки и попыталась заткнуть рану вручную, но кровь продолжала просачиваться сквозь её пальцы.
Выпускница тяжело выдохнула, одолевая желание закричать и поскорее убежать отсюда. До её носа добрался тяжелый металлический запах крови, от которого все тело становилось ватным, не хватало воздуха, начинало тошнить. Она на подсознательном уровне понимала, что животное находится на грани, оно уже закрыло глаза и практически не двигалось. Кровь перестала течь, хотя она итак залила все вокруг. И тогда Никки запела ту песенку, которую ей когда-то пела её мама в далеком-далеком детстве, это всегда помогало ей успокоиться, забыть о той боли, которую ей кто-то или что-то причиняло, отгородиться от мира.
— Средь песчаных гор, возле неприступных скал… м-маленький крабик себе дом сооружал…
Её голос всегда был чем-то особенным, даже для неё самой, не видящей в себе ничего хорошего. Ничего, кроме голоса. Мягкого, нежного, мелодичного голоса, невесомого, словно легкий бриз, и теплого, как домашний очаг. Он завораживал и пленял, одновременно. И даже такая детская песенка лилась из её уст, будто прекрасная рапсодия, эхом отдаваясь по всему лесу.
— …камнем отделан, стены вытканы из песка, дорога к морю проделана была.
Её руки все еще покоились на ране животного, которое редко-редко дышало, едва ли не захлебываясь от крови, которая стала виднеться на его мордочке. Её голос стал более надрывистым и тихим, по щекам скатывали крупинки слез. Рыжеволосая старалась спеть оленихе первую и последнюю песенку.
— Перламутр жемчужин, ракушек яркий блеск, в стеклышках хрустальных неба был отблеск… Каждый день он стены возводил, ведь жить хотел он с морем, которое любил. Но море было непреклонно, сердце не дрогнуло его, послало оно большие волны, и домик краба унесло. Но крабик не сдавался и не покинул пост, ведь он хотел меж морем и собой построить мост, — тут её голосок едва-едва был слышен, будто бы эхом доносился откуда-то звон колокольчика.
— И к-каждый день к закату, когда был окончен труд… хн… Приливы и отливы уносили домик вглубь… Но крабик каждое утро заново строил дом, ведь в бескрайнее море был этот краб влюблен…
Животное замерло, и его тело больше не подавало признаков жизни, тогда девушка аккуратно убрала руку с его раны и провела ею по гладкой шерстке на его голове, допев последние убаюкивающие строки этой грустной детской колыбельной:
— И про жестокое море, и про влюбленного краба… пели листья пальм, что этот остров населяли.
Не успела она до конца отойти от потрясения, которое ей нанесло страдание бедного животного, как в нескольких метрах от неё послышался истошный крик и чье-то рычанье, которое все приближалось и приближалось. Старшеклассница успела вскочить на ноги, прежде чем перед ней кто-то скинул окровавленное тело мужчины, у которого отсутствовали ноги, рука, вся нижняя половина тела. Он протянул к ней свою оставшуюся руку и вцепился в её штанину, шепча: "По-мо-ги". Бледноликая девушка в ужасе вырвала ногу из его хватки, тут же попятилась назад, споткнулась и на пятой точке отползла к дереву.