— Я Холден, — сказал я. — Холден Скотт.
Он помедлил секунду, прежде чем пожать мою руку в ответ.
— Райан Эллис.
Мимо прошли двое парней из моей команды, и я услышал, как они смеются между собой.
— Эй, Холден, чувак, — сказал Винс Милн, — сегодня День усыновления неудачников, и мне никто не сказал? — Он подтолкнул Джереми Пратта, который шел рядом с ним, и Джереми рассмеялся.
— Да, Винс, — отозвался я. — Ты уже занят?
— Да пошел ты, — пробормотал он себе под нос, прежде чем уйти. Я ненавидел этого засранца. А еще он был отстойным футболистом.
Я снова повернулся к Райану, который пытался сделать вид, что занят своим рюкзаком и не слышал, о чем мы с Винсом говорили. Я мог бы сказать, что он именно притворялся, потому что его лицо было ярко-красным.
— В любом случае, в какую сторону ты идешь? Я иду домой, мы можем пойти вместе.
— Хм, я иду в сторону Бриджтаун-Роуд, — пробормотал он.
— Я тоже. Пойдем. — Я поднялся, подбирая свой шлем, он тоже медленно встал на ноги. Мы были примерно одного роста, хотя Райан был очень худым. Он застегнул молнию на рюкзаке и взвалил его на плечо.
— Похоже, твой рюкзак весит фунтов двести.
Райан ухмыльнулся.
— Так и есть. Вот откуда у меня все эти мускулы.
— Ха. Так в каком ты классе?
— В седьмом, как и ты, — ответил он.
Я кивнул, чувствуя себя неловко из-за того, что он, очевидно, знал, кто я такой, когда я в свою очередь никогда не замечал этого парня раньше. Я прочистил горло.
— Слушай, может, заскочим в «Скайлайн» и купим парочку хот-догов? Ты голоден? Я умираю с голоду. Я часто хожу туда после тренировок. Кто-нибудь из ребят может быть там. Туда ходят самые крутые.
Он покачал головой.
— Нет, я не могу, мне нужно домой.
— А, ну, ладно. Тогда в другой раз.
Когда мы двинулись дальше, Райан сказал:
— Итак, ты, очевидно, играешь в футбол?
— Да, мне это нравится. Блин, это моя жизнь. Мой номер двадцать два. Когда-нибудь я стану профессиональным игроком, — взволнованно ответил я. — Я буду жить в большом особняке, встречаться со знаменитостями, иметь личного шеф-повара и ездить на самых крутых тачках. — Это было все, о чем я когда-либо мечтал. — А ты играешь? Просто для развлечения?
Райан покачал головой, засунув руки в карманы.
— Нет. Я люблю смотреть. Мне нравятся «Ковбои».
Я повернулся к нему.
— Это моя любимая команда. Святое дерьмо, они потрясающие!
Райан улыбнулся и кивнул.
— Если ты так любишь футбол, почему не играешь?
Он сжал губы и уставился на свои ботинки, пока мы шли.
— Мой отец… снаряжение и прочее, знаешь. Это просто… не входит в наш бюджет.
Его лицо покраснело. Я кивнул, чтобы он знал, что я его понял.
— Мои родители тоже ограничены в средствах. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Моему отцу приходилось брать дополнительные часы, чтобы я смог играть.
Райан кивнул с таким видом, будто я заставил его почувствовать себя лучше.
— Я хожу на все школьные игры. Мне кажется, я видел твоих родителей — они держали таблички с номером двадцать два.
Я, молча, кивнул.
— Да, это они, все верно. — Я закатил глаза. — Те, что одеты в наши школьные цвета, размахивающие помпонами, поролоновыми пальцами «номер один» и табличками с моим номером. Это так неловко.
Я продолжал говорить. Я всегда так много болтал. Как будто в моем мозгу не было выключателя. Все мои мысли просто текли прямо из моего рта.
— Мои родители думали, что у них не может быть детей. Они пытались годами и ничего, а потом — бам! Когда моей маме было сорок девять, она узнала, что беременна мной. Ты бы видел ее, когда она рассказывает эту историю, она выглядит такой мечтательной, как будто сам Бог спустился и обрюхатил ее, понимаешь? Так что они как бы перегибают палку со всем этим воспитанием детей. Как будто я их чудо-ребенок.
Райан слегка улыбнулся.
— Думаю, вроде, так и есть.
— Да, наверное, — ответил я. — А что насчет твоих родителей?
Райан напрягся и снова уставился на свои ботинки.