— Спасибо тебе, — сказала она, — за то, что подарил мне мой первый танец.
Я улыбнулся в ответ и пошел выключать музыку. Она прошла через гостиную, и я последовал за ней, не говоря ни слова, когда она прошла на кухню, проводя рукой по гранитной столешнице.
— Здесь мило, — сказала она. — Так странно видеть все изнутри, а не через окно. — Она одарила меня легкой, смущенной улыбкой. — Сказала как сталкер.
Я рассмеялся, прислонившись бедром к дверному косяку и скрестив руки на груди. Я был бы счастлив просто наблюдать за ней вечно. То, как она выглядела, как двигалась…
Она слегка покачала головой, подходя к холодильнику, где остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на фотографии, прикрепленные магнитами — их было так много. У меня даже не было времени присмотреться к ним повнимательнее. В основном это были фотографии с вечеринок, как я теперь заметил, вероятно, с разных тусовок, которые Брэндон устраивал здесь. Она улыбнулась, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть то тут, то там.
— Так много друзей… — пробормотала она с ноткой… ревности?
Была ли это ревность в ее голосе? Нет. Может быть, тоска? Как будто у нее вообще не было друзей.
— Я…
Я нахмурился, удерживаясь от того, чтобы попросить ее рассказать мне каждую деталь о ее жизни. Я хотел этого, нуждался в этом, но мне также хотелось дать ей то же самое, и я не мог этого сделать, пока не очищусь.
Пусть это будет твоей наградой, — прошептал мой разум.
Да, Лили была бы моей наградой.
— Где ты спишь? — спросила она, и ее улыбка вернулась.
— Наверху, — ответил я.
Боже, я хотел затащить ее в свою постель и провести ночь, поклоняясь каждому сантиметру ее кожи. Я хотел раствориться в теплом раю ее тела.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Содовой или… — мой голос звучал хрипло.
Лили кивнула. Я подошел к шкафчику и начал наливать ей напиток, в то время как она подошла к окну и на мгновение выглянула наружу. У меня перехватило дыхание, когда я взглянул на ее профиль. Она была такой красивой.
Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к тому эффекту, который она на меня оказывает?
Она вернулась в гостиную. Когда я вошел в комнату через минуту после нее, держа в руках ее напиток, она стояла у окна с журналом в руке. Я предположил, что она нашла его на столике рядом с большим кожаным креслом, заполненным всевозможными материалами для чтения.
Я застыл, когда она повернулась ко мне, ее лицо было бледным, застывшим. Пораженным. Она перевела взгляд с журнала на меня.
— Холден Скотт, — тихо сказала она. — Это… это… ты? — спросила она.
Судя по обложке, которую я мог разглядеть, это был журнал «Sports Illustrated». Я не знал какое именно издание это было, я был на обложке несколько раз. Я кивнул. Она снова перевела взгляд с обложки журнала на меня. Ее тело было напряжено, и она выглядела так, как будто была в шоке.
— Знаю, я не говорил тебе о том, что футболист, или что, ну, очень известен, — сказал я, ставя ее напиток на кофейный столик.
Я провел рукой по волосам, пока она смотрела на меня. Она моргнула, выглядев смущенной, настороженной.
— Мне очень жаль, — пробормотал я, засовывая руки в карманы. — Я просто… просто не хотел быть им, — я кивнул в сторону журнала, — здесь, с тобой. Ты помогла мне вспомнить, что я не такой. И, Боже, это сложно.
Я нахмурился, на мгновение зажмурив глаза.
— Думаю, что в моих словах нет смысла, но ты мне помогла. Ты мне так сильно помогла, и я хочу тебе все это объяснять, но только когда поправлюсь. Ты мне доверяешь?
Когда я подошел и встал перед ней, ее глаза медленно скользнули по моему лицу, и она прикусила губу.
— Ты поэтому здесь? Чтобы выздороветь? — ее голос дрогнул на последнем слове, и она снова посмотрела на журнал и снова на меня.
Я кивнул.
— Да. И я стараюсь. Я так стараюсь выздороветь.
Она продолжала пристально смотреть на меня, в ее глазах творилось что-то такое, что я не мог прочесть. Я замер, ожидая ее реакции. Наконец, она протянула руку и осторожно взяла мою руку в свою, глядя на тыльную сторону моей ладони, пока вела пальцем по каждому суставу. Я вздрогнул от ее прикосновения. Ее глаза встретились с моими, этот великолепный фиалковый взгляд казался таким серьезным.
— Да, Бойскаут, я доверяю тебе. Я хочу, чтобы ты снова был здоров.
Дыхание вырвалось наружу, и облегчение затопило мою грудь. То, что у меня был кто-то кто верил в меня, заставляло мое сердце сжиматься от благодарности.