– Виктор, мне надо подумать, – твердо повторила девушка.
– Ладно. Только на этот раз не забудь сообщить мне свое решение. Сперва Джеку, а потом мне. Очень надеюсь, что ответ будет положительным. Не вешай нос, малышка, – добавил он. – Не понравится – всегда можно развестись. Сейчас наступает поворотный момент в твоей карьере, и я не хочу ставить ее под угрозу негативной рекламой.
На той стороне снова замолчали, а затем раздался неуверенный голос:
– Ничего не случилось, точно?
– Да успокойся уже! – Ребекка начала терять терпение.
– Ладно, разберемся. Только не позволяй никаких вольностей этому англичанину, который играет твоего любовника. У него жуткая репутация.
– Лекция окончена? Может, тебе интересно, как прошел первый день съемок?
– Послушай, крошка, давай поговорим в другой раз, а? Мне пора выдвигаться на встречу.
– Ладно.
– Умница! Позвонишь мне попозже?
– Хорошо. Пока.
Завершив звонок, Ребекка раздраженно уставилась на свои атласные туфельки. Она знала, что Виктор желает ей добра. Он очень хороший агент и делает все правильно. Но порой его опека заходит слишком далеко. Он мне не хозяин и даже не отец, сердито подумала она.
Окинув взглядом ряд черно-белых фотографий в серебряных рамках, Ребекка по-хорошему позавидовала хозяину дома: у него была настоящая семья, он знал своих предков, живших много поколений назад. На одном из снимков мать Энтони держала за ручку хорошенькую маленькую девочку с длинными белокурыми кудряшками; должно быть, его сестру. Поднявшись из-за стола, Ребекка бросила взгляд на старый дорожный будильник. До начала послеобеденных съемок осталось двадцать минут, а надо еще перекусить.
4
Без четверти восемь, услышав негромкий стук в дверь, Ребекка подумала, что не стоило принимать приглашение Энтони – она страшно устала.
– Вы готовы? – В дверь просунулось розовое лицо миссис Треватан.
– Спущусь через несколько минут.
Сбросив халат, она влезла в джинсы и футболку и привела в порядок непривычную короткую прическу. Посмотрелась в зеркало. Без косметики лицо из-за нового цвета волос казалось болезненно бледным.
Спускаясь по лестнице, Ребекка задумалась о том, насколько миссис Треватан предана своему хозяину. Их отношения словно пришли из другой эпохи, как будто время никак не повлияло на Астбери-холл и его обитателей.
Девушка остановилась перед дверью в столовую и постучала.
– Войдите.
Толкнув дверь, Ребекка увидела, что Энтони уже восседает во главе изящного длинного стола. То, что он сидел один в огромной комнате, за столом, где могло поместиться много людей, только подчеркивало его одиночество.
– Добрый вечер. – Хозяин с улыбкой указал на прибор слева от себя, встал и отодвинул стул.
– Спасибо, – неловко пробормотала Ребекка.
– Вина? – спросил Энтони, вернувшись на место и подняв с серебряного подноса графин с рубиново-красной жидкостью. – Кларет прекрасно подходит к говядине.
– Разве что совсем немножко. – Ребекка редко пила спиртное, а тем более – красное вино. Говядину она тоже не слишком любила.
– Разумеется, у моей дорогой матери был дворецкий, который наливал и подавал вино, – пожал плечами Энтони, – но, когда он ушел на пенсию, у нас не оказалось денег, чтобы найти ему замену.
– Не представляю, во сколько обходится содержание такого дома…
– Об этом лучше не думать, – вздохнул Энтони.
Вошла экономка с подносом и поставила перед ними по тарелке супа.
– Но мы пока держимся, не так ли, миссис Треватан? – с теплой улыбкой обернулся к ней Энтони.
– Да, милорд, – кивнула экономка и вышла.
– Миссис Треватан справляется с хозяйством практически в одиночку. Не представляю, что я буду делать, если она решит уйти. Ну ладно, давайте есть.
– Она всю жизнь здесь проработала?
– Да, как и ее предки. Ее мать, Мейбл, нянчила меня в детстве.
– Наверное, приятно знать историю своей семьи, – сказала Ребекка, опустив ложку в суп.
– Пожалуй. Хотя, как я уже упоминал, со смертью Вайолет все начало приходить в упадок. Вам известно, что платье, в котором я увидел вас сегодня утром, принадлежало ей?
У Ребекки мурашки поползли по коже.
– Правда?
– Да. Ее дочь Дейзи, то есть моя мама, сохранила платья в идеальном состоянии.
– Как я понимаю, Дейзи не знала свою мать, ведь Вайолет умерла родами?
– Да, и все-таки она боготворила Вайолет, вернее, свое представление о ней. А я боготворил ее, – печально произнес Энтони.
– Давно умерла ваша мать?
– Двадцать пять лет назад. Если честно, я до сих пор по ней скучаю. Мы были очень близки.
– Потерять мать – это самое страшное, – согласилась Ребекка.