Элин не отпрянула от него, когда он, сев на кровать, принялся снимать сапоги.
- Ты какой-то странный, Тони, - сказала она, вставая на колени возле него. Один сапог с шумом ударился об пол. - Ты же сам знаешь, что не намерен жениться на мне. Ты ведь считаешь меня сестрой. - Второй сапог последовал за первым, и Тони повернулся к ней.
- Так ты не понимаешь? - спросил он.
- Чего не понимаю?
- Какие чувства я к тебе испытываю? Иди сюда, Элин.
На этот раз она отползла, чтобы он не смог до нее дотянуться, но он ловко схватил ее за талию, и они оба упали на кровать.
- Тони, ты не...
- Нет, Элин, должен, - сказал он безжалостно. А потом его рот заставил ее замолчать, и он целовал ее так, как давно мечтал, - долго, сильно, напористо, надеясь, что заставит поверить.
Элин сдалась. Она лежала очень тихо, а он ласкал и дразнил ее, пока ее руки не сомкнулись вокруг его шеи, и она не поцеловала его в ответ, со всей пылкой неискушенностью, на которую была способна.
Он ужасно долго возился с ее одеждой, а потом со своей. Ее волнение нарастало с каждым разом, когда он предпринимал следующий шаг, - снял чулки с ее длинных ног, коснулся губами ее пышной, округлой груди, когда руки его скользнули ниже, к животу, бедрам. Но ему удавалось быстро успокоить ее, и они преодолевали очередное препятствие, пока, наконец, она не лежала у него в объятиях, охваченная желанием, закрыв глаза и учащенно дыша. Он склонился над ее белоснежными красивыми бедрами, чувствуя, что ее тело готово принять его.
- Я не хочу сделать тебе больно, любовь моя, - прошептал он ей на ухо, оттягивая то, что неминуемо должно было вот-вот случиться. Он покрывался потом, мышцы его дрожали от неимоверного напряжения, которое он испытывал, стараясь сдерживать себя.
Ее глаза широко открылись, когда она поняла, что он делает.
- Тони! - только и смогла сказать она, вскрикнув от боли.
- Не двигайся, - выдохнул он, прижимая ее к кровати.
Она послушалась, напоследок жалобно вскрикнув, и застыла под ним. Даже не двигаясь, а лишь ощущая под собой ее тело, ее нежный аромат, он ощущал крайнюю степень блаженства. Он вцепился руками в простыню, оттягивая последний миг и почувствовал, что способен еще собою владеть.
- Я не уверена, что мне это нравится, - послышался вдруг спокойный и трезвый голос Элин. - Если ты надеешься таким способом уговорить меня выйти за тебя замуж, то я думаю, ничего не получится.
Тони поднял голову, чтобы посмотреть на нее, Она показалась ему сердитой, волна желания угасла. Он не был намерен отступать.
- Элин, - сказал он добродушно, - заткнись. Выгнувшись, он плотнее прижался к ней, и она снова вскрикнула. Он надеялся, что не только от боли. Он снова попробовал ритмично двигаться, и руки его еще крепче вцепились в кровать.
Кровать, огромная, дорогая кровать лучшего отеля в Вене, скрипела, под ними. Руки ее обвились вокруг его шеи и по легкой дрожи, которая побежала по ее телу, он начал чувствовать, что она отвечает ему. Тело ее приподнялось, она обвилась вокруг него, ногти вцепились ему в спину, но он не дал ей застонать, накрыв ее губы своими. Еще мгновение, и он перестал сдерживаться, а их тела и души слились в последней, блаженной судороге.
Тони расслабился, понимая, что он слишком! тяжелый, чтобы она могла выдержать целиком" его вес, но он был слишком утомлен, чтобы вести к себя благородно. Когда он пришел в себя настолько, что смог отпустить ее, она прижалась к нему еще" теснее, уткнулась мокрым от слез лицом ему в плечо.
- Не оставляй меня, - прошептала она очень смущенно. Он никогда не думал, что его Элин может быть такой робкой.
Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, но она отвернулась, явно растерянная.
- Сейчас надо подождать, - мягко проговорил он, и стал целовать ее веки, скулы, нос, стирая следы слез с ее бледной кожи. Он поцеловал уголок ее рта, нежно, дразняще, и она, наконец, повернувшись, поцеловала его в ответ, еще крепче сжимая в объятиях. На этот раз, когда он снова поднял голову и посмотрел на нее, она не отвернулась.
- Так лучше, - пробормотал он, зарываясь в ее волосы, - я убедил тебя?
- В чем? - спросила Элин слабым, чуть смущенным голосом.
- Что ты должна выйти за меня замуж. Она не желала сдаваться, он вынужден был это признать. Суровая морщина прорезала ее лоб.
- Только потому, что...
- И поэтому тоже. Я только что постарался, как мог, показать тебе, какова истинная причина, побуждающая меня на тебе жениться, но если тебе этого не достаточно, я буду более чем счастлив повторить все сначала.
- Сначала? - жалобно переспросила Элин, - не уверена, что смогу это вынести.
- У тебя будет время прийти в себя, - ответил Тони, целуя ее во влажное от пота плечо. - Не валяй дурака, Элин, если ты не выйдешь за меня, Кармайклу придется вызвать меня на дуэль, а я не представляю себе, как буду драться на дуэли с лучшим другом.
- Ах, значит, вот почему ты хочешь жениться на мне? - не унималась Элин. - Ну, кроме вот этого, - она смущенно показала на постель.
- Это, моя кошечка, называется заниматься любовью. Этому существует разумеется множество названий, и некоторые из них не слишком красивы, но когда это делаем мы с тобой, то несомненно занимаемся любовью. И именно поэтому мы поженимся. Не потому, что Кармайкл проткнет мне печенку. Не потому, что очередная леди Арбетнот испортит нам репутацию. И не потому, что то, чем мы занимались в постели, так уж восхитительно. Мы поженимся не потому, что я только что лишил тебя невинности, и не потому, что ты проявила ко мне благосклонность.
Наконец-то ему удалось заставить ее улыбнуться.
- Тогда почему же мы поженимся?
Ему захотелось возблагодарить небеса за то, что она, наконец, перестала отпираться.
- Потому, что я люблю тебя, моя радость. Полюбил задолго до того, как ты согласилась стать, невестой этого идиота-священника. Я просто всегда опаздываю.
- Мне надо было бы убить тебя, - сказала Элин твердо, не так уж обрадовавшись тому, что она услышала. - Представляешь, скольких неприятностей удалось бы нам избежать, если бы ты признался раньше.
- Верно, - согласился Тони, - но согласись, что решившись, я повел себя смело. Я предварительно договорился с англиканским священником, что он обвенчает нас, - добавил он, собирая свою одежду. - Мне жаль, что мы не можем подождать и обвенчаться в соборе Святого Павла в присутствии твоего брата, но, боюсь, раз мы уехали самовольно, это исключено.
Элин села, обернула вокруг себя простыню, и посмотрела на него с нескрываемым любопытством, Тони вдруг снова ощутил неуверенность. Повернувшись к ней, он спросил:
- Ты ведь станешь моей женой, правда? Ты же не до конца избавилась от чувства, которое испытывала ко мне восемь лет назад?
- Конечно, избавилась, - ответила Элин, и Тони замер от испуга. - Мое детское помешательство превратилось в самое настоящее безумие.
Он улыбнулся, откинулся назад, и, потянувшись к ней, поцеловал ее коротким, властным поцелуем.
- Совсем не безумие, - сказал он. - Ты хочешь, чтобы я попробовал вернуть сюда мисс Биннерстоун?
- Но ведь она со своей сестрой.
- Не совсем. Я... э-ээ... приказал моему слуге задержать ее. Я хотел подстроить что-нибудь, чбы она, например, растянула ногу, но побоялся покалечить ее всерьез, и тогда велел Хиггинсу запереть ее в комнате, когда мы будем уезжать.
- Ты похитил мою компаньонку? - поразилась Элин.
- Боюсь, что да, - признался Тони, опасаясь навлечь на себя ее гнев.
- Наверное, ты действительно меня любишь, - сказала изумленно Элин и коснулась его лица. Это была ее первая ласка, и он чуть было не уложил ее снова в постель.
- Мы постараемся возместить ей ущерб, - сказал он.
- Ты оказался опасным человеком, - удовлетворенно вздохнула Элин.
- Ты обязательно исправишь меня, - ответил Тони, скромно потупив взор.
- Боюсь, мне не хватит на это целой жизни, - промурлыкала Элин, сползая вниз. Зови священника.