Руки Беатрис поднялись сами по себе. Коснулись лица, шеи. Она глубоко вдохнула, наполнив легкие воздухом, и набросилась на клубнику, заталкивая в рот одну красную ягоду за другой. Нади подобрала с подноса все до последней крошки и опрокинула бокал, ловя оставшиеся капли вина, а потом причмокнула губами, так и не насытившись до конца.
– Нади! – воскликнула Беатрис. – Нельзя столько себе позволять, это непристойно.
«Было так хорошо, – ответила ей мысленно Нади. – Вкусно, вкусно! Хочу еще».
– Нас поймают, – сказала Беатрис, – и тогда не будет никакой музыки. Ни торта, ни звездного неба. И поцелуя ты не получишь. Нужно вести себя как полагается.
«Идем на улицу, – потребовала Нади. – Я хочу ощутить солнечный свет. Я хочу почувствовать ветер. Я хочу выйти отсюда».
– Возле моей комнаты есть терраса, – заметила Беатрис. – Можем выйти туда, но ты должна вести себя хорошо.
«Ладно, – ответила Нади. – Я буду хорошей. Идем, идем!»
Дух внутри нее принялся судорожно метаться, пока Беатрис снимала круг, возвращая себе силу. Она стерла меловые следы на полу, погасила все свечи и очень осторожно спустилась по лестнице обратно к себе в спальню; часы показывали, что до прихода Клары, которая подготовит ее к танцам, осталось всего пятнадцать минут.
На открытии танцев в ассамблее Бендлтона и впрямь оказалось столько гостей, как предсказывала Клара. За смехом и разговорами едва можно было расслышать музыку – так много там было молодых людей, наряженных в платья и танцевальные костюмы, чтобы показать себя с наилучшей стороны.
Элегантно одетые юноши и девушки стояли у стен, по моде раззолоченных и выкрашенных в цвет морской пены, сбивались в группы, посматривали на Беатрис; их взгляды скользили по ее лицу, прическе и туалету, оценивая, осуждая и отвергая.
Клара тщательно выбрала каждую деталь одежды Беатрис, втиснула подопечную в платье – шелковый наряд оттенком в точности как весеннее небо, расшитый анютиными глазками; высоко заколола завитые локоны в модную прическу, зашнуровала корсет так туго, что талия стала тоненькой, и отказалась крепить фишю к пугающе низкому вырезу. При каждом вдохе ребра Беатрис упирались в косточки корсета, и она старалась дышать так, чтобы грудь не вздымалась.
Юноша в костюме цвета слоновой кости наблюдал за вошедшей с полуулыбкой на лице. Беатрис распахнула веер, закрываясь от его взгляда.
«Целуй его! – шепнула Нади. – Ты ему нравишься».
«Не нравлюсь, – подумала в ответ Беатрис. – Он не подходит».
«Х-м-м…» Нади повернула голову Беатрис и устремила взгляд в толпу. В компании молодых щеголей стоял Дантон Мезонетт. Он наблюдал за Беатрис, склонившись к другому джентльмену, чью макушку не венчала аура чародея. Тот удивленно посмотрел на Дантона и взглянул на Беатрис, губы его шевельнулись, и Мезонетт с компанией разразились смехом.
У Беатрис заныло в груди. Они смеялись над ней. Дантон наверняка переврал все и выставил ее строптивицей, которая задирает нос; теперь сплетни разнесутся по всей зале.
«Почему ты решила, что говорят о тебе? – спросила Нади, и воспоминания вспыхнули в разуме. – Ах вот что. Он злой».
Беатрис поняла, как беседовать с Нади мысленно, и потому думала так отчетливо, что слышала у себя в голове собственный голос.
«Забудь об этом, Нади. Ты говорила, что хочешь торт».
«Да, торт. Хочу торт. Добудь кусочек!»
«Придется стоять в очереди, – проворчала Беатрис».
Она пробралась к очереди за закусками и едва не застонала, поняв, что совершила ошибку, – там выстроились джентльмены, которые желали принести угощение избраннице.
«Мужчины… – сказала Нади. – Поцелуй того, в персиковом».
«Нет».
Беатрис встала в конец очереди. Торт. Звездный свет. Танец, а потом невозможный бесстыдный поцелуй. Она была согласна на все, кроме этого, – если, конечно, хотела остаться леди…
– Прошу прощения, мисс. Пожалуйста, проходите… – Молодой человек, который стоял перед ней, поклонился, пропуская Беатрис.
Беатрис задумалась, пытаясь подобрать вежливое обращение к незнакомцу на лландари, хотя джентльмен почти наверняка был из местных.
– Благодарю, меня все устраивает.
– Я вынужден настаивать, мисс. Пожалуйста, займите мое место.
– В чем дело? – поинтересовался господин, который стоял перед ним. – О, мисс… Прошу вас, позвольте и мне уступить.
– Благодарю, но в этом нет необходимости, – запротестовала Беатрис. – Очередь движется быстро…
По веренице джентльменов будто пробежала рябь: каждый, заметив позади себя суматоху, вежливо отступал в сторону, чтобы пропустить вперед Беатрис, к большому удовольствию остальных. Беатрис взяла салфетку с кусочком кремово-желтого торта, вспыхнула и попыталась улизнуть.