Стоило лишь подумать о запретах, и Беатрис охватил жар. Среди женщин магия была уделом вдов и старух, она не предназначалась для тех, чье высокородное тело еще могло принести пользу. Вход в святилище Ордена был для нее заказан, тогда как мужчина с нужными связями благодаря членству в этой организации мог возвыситься, получить образование среди прочих волшебников и быть допущенным к таинствам. Любой наделенный волшебным даром человек видел над головой Беатрис сияющий ореол магии; считалось, что тем лучше: так она произведет на свет более сильных чародеев.
Как же это невыносимо! Свести свой дар до обычного функционала, не развивать магию до старости и лишь тогда наконец получить позволение ступить на единственный манящий ее путь. Ни за что! А потому она разыскала труды Дж. Э. Ч. – автора, который на самом деле был вовсе не мужчиной, а такой же, как сама Беатрис, чародейкой, вдобавок опубликовавшей множество томов; критики все их отвергли как невразумительные.
Такими они и были – для любого, кто не знал код. Но Беатрис выучила его наизусть. Взяв с полки запылившееся издание «Воспоминаний о джийском побережье Лландраса», она распахнула книгу, прошептала заклинание, которое отсеивало вздор и открывало зашифрованную истину, и прочла:
«Призыв Великого духа и заключение Великой сделки».
Беатрис захлопнула книгу и подавила радостный писк, который едва у нее не вырвался. Она замерла, прижав к груди гримуар, вдыхая запах его чернил и магии, позволив своей душе воспарить в тишине.
Беатрис много лет тайком изучала магию, это был тот самый том, который она давно искала. Вызови она духа и заключи с ним союз – она добилась бы того, к чему настойчиво стремился каждый чародей Ордена. Стала бы посвященным магом.
Это было все, чего она хотела. Женщина, которая находится в подобном союзе, не нужна ни одному мужчине. Отец Беатрис предпочел бы сохранить тайну ради собственной выгоды, чтобы использовать духа для помощи в коммерции. Она была бы свободна. И стала бы магом. Это было бы ее чудо.
Беатрис до конца дней своих не покинула бы отчий дом, но это неважно. Она станет для отца сыном, которого тот никогда не имел, а ее младшая сестра Гарриет – отправится блистать на брачном сезоне. Гарриет получит мужа, о котором мечтала, а Беатрис займется изучением магии, не прерываясь на замужество.
Она отступила от полки и повернулась, но едва не сбила с ног еще одну покупательницу «Гарримана». С удивленным вскриком они отскочили и в замешательстве уставились друг на друга. Перед Беатрис стояла лландарийка – высокая и стройная, в шафранового цвета платье из атласа, его нижняя юбка была заткана яркими тропическими цветами, а рукава, длиной доходившие до локтя, были украшены нежным кружевом ручной работы. Тончайшее кружево на дневном платье, подумать только! Женщины Лландраса славились своей красотой, но эта дама превосходила их всех. Большие карие глаза, смуглая кожа, облако тугих черных локонов, унизанных золотыми бусинами; золотые украшения, которые стоили целого состояния, красовались в ушах и даже на крыльях носа юной леди. Но что она делала здесь? Не могла же лландарийка приехать в уединенный приморский городок вдали от столицы, чтобы найти себе мужа – чем полагалось заниматься Беатрис. Или могла?..
Юная дама уставилась на Беатрис со все возрастающим недоумением. Беатрис знала, что привлекло ее внимание – ореол магии вокруг головы, сияющий даже ярче, чем мерцающая аура самой незнакомки. Еще одна чародейка, которую приманил зов гримуара, что прижимала к груди Беатрис.
– Исбета? Что ты там застыла?
Конечно, он говорил на лландари, и Беатрис будто онемела. Она знала этот язык, но никогда не беседовала на нем с настоящим лландарийцем. У нее наверняка ужасный акцент и неуклюжая речь. И все же Беатрис нацепила улыбку и повернулась на голос. Она увидела те же черты, что у девушки, но на мужском лице; волосы незнакомца завивались тугими черными локонами, а над макушкой сияла аура чародея; безупречная кожа была еще темнее, чем у леди, – Исбета, ее звали Исбета. Он был облачен в такой же яркий шафрановый лландарийский наряд, вышивка на жилете восхваляла весну, а у горла пенилось кружево. И теперь оба этих богатых, пленительных лландарийца с одинаковым недоумением во взоре уставились на Беатрис, но вдруг лоб юноши разгладился, он рассмеялся похожим на журчание ручья смехом и хлопнул спутницу по спине.
– Успокойся, Иси, – сказал он. – Я видел ее в галерее дебютанток в Ордене магов. Мисс…