Но я не могу заставить себя остановиться. Я в опасности. Мне нужно бежать. Я так и делаю. Я бегу, когда монстр преследует меня, его когти разрывают каменный пол. Я чувствую его горячее дыхание на моей спине.
Коридор бесконечно передо мной растягивается, как и пасть, и когда я моргаю, из стен коридора вырываются руки и тянутся ко мне.
Просыпайся, кричу я на себя, когда бегу. Просыпайся. Проснись!
Я спотыкаюсь. Пытаюсь задержать себя, но вместо этого падаю на руки и колени. Существо протягивает ко мне свои руки и я в ужасе смотрю на него. Но он больше не монстр. Я вижу лицо своего отца, искаженное яростью. Он хватает меня за запястье и тянет вперед, волоча по полу.
— Где ты спрятала свою сестру, Аделинетта? — спрашивает он тихим голосом, даже когда я пытаюсь освободиться. — Что ты с ней сделала?
Она бросила меня. Это не моя вина. Она бросила меня по своей воле.
— Что я сделал, чтобы покончить с такой дочерью, как ты?
Мой отец трясёт головой. Мы заворачиваем за угол и входим в пространство нашей старой семейной кухни. Мой отец хватает нож для мяса с полки. Нет, не надо, пожалуйста.
— Ты открываешь рот, и из него льется только ложь. Кто научил тебя этому, хм, Аделина? Это был один их наших конюхов? Или ты уже родилась такой?
— Я сожалею. — Слезы стекли по моим щекам. — Мне очень жаль. Я не вру. Я не знаю, где Виолетта. — Я понимаю, что я не ребенок в ловушке старого дома. Я в королевском дворце Эстенции, и я королева. Я хочу вернуться к торжеству. Почему я не могу проснуться?
Отец поглядывает на меня. Он вытягивает мою руку и ударяет ее об пол. Я плачу так сильно, что почти задыхаюсь. Он ставит нож над моим запястьем, затем поднимает его над своей головой. Я сжимаю глаз и жду удара.
Пожалуйста, позвольте мне проснуться сейчас, умоляю я.
Шепоты смеются в ответ на мою просьбу. Как вы пожелаете, Ваше Величество.
— Ваше Величество? Аделина.
Рука, сжимающая мою руку, ослабляет хватку. Я смотрю вверх, чтобы увидеть, что она принадлежит Магиано. Кухня исчезла, а я снова лежу на полу дворцового зала. Магиано тянет меня к себе, когда я продолжаю рыдать — хотя по выражению его лица, он, кажется, наконец успокоился, сделав со мной зрительный контакт. Я обнимаю его ближе и крепче прижимаюсь. Мое тело дрожит в его руках.
— Как вы умудряетесь всегда находить худший коридор, чтобы в нем полежать? — говорит Магиано, но его передразнивание слишком вялое. Он подносит лицо к моему уху и лепечет что-то, что я с трудом могу понять. Снова и снова, пока шепоты в моей голове постепенно не блекнут в тени.
— Я в порядке, — наконец говорю я.
Он отодвигается достаточно далеко, чтобы одарить меня скептичным взглядом.
— Ты была не в порядке всего несколько минут назад.
Я прерывисто вздыхаю и тру рукой по лицу.
— И все-равно, зачем ты пришел сюда? Ты слышал, что я тебя зову? Это было из-за случившегося сегодня снаружи.
Магиано моргает. — Ты звала меня? — говорит он, а затем качает головой. Его губы вытягиваются в тонкую линию. — Я надеялся, ты придешь за мной.
— Я ищу его лицо, интересно, он все еще насмехается надо мной? Но он выглядит серьезным. Впервые, я замечаю инквизиторов позади него.
Целый патруль вместе с ним глядят на меня.
Внезапно я ощущаю усталось в костях. Магиано видит, как я свисаю, и он захватывает меня за спиной и поднимает на руки без особых усилий. Я позволяю ему. Он что-то бормочет инквизиторам, и они начинают выходить.
Я закрываю глаз сразу после этого, позволяя Магиано проводить меня обратно в мои покои.
Глава 9
Аделина Амутеру
Запасы:
Чёрный хлеб — на два дня; Вода — на шесть дней.
Отходы:
Двенадцатидневный запас чёрного хлеба, червивого; Двенадцатидневный запас воды, непригодной для питья.
— Из дневника Неизвестного солдата, время боёв за остров Кордонна.
* * *
К лучшему, что мы отплыли в Тамуранию на следующий же день под ясными голубыми небесами.
Недели, которые мы проведем в море, заставят меня сосредоточиться на нашей новой миссии, чтобы забыть о потере контроля над своими же иллюзиями, в коридоре, прошлой ночью. Магиано не упоминает об этом снова. Мы идём по своим делам на корабль, разыгрывая то, будто все в порядке: у нас было стратегическое совещание с Серждо о том, что как будто никто не помнит об инцеденте, случившемся со мной. Но я знаю, что слухи об этом уже распространились среди моих инквизиторов. Тогда и сейчас, я вижу их перешептывания в тени, их поглядывания с опаской на меня.
Наша королева сходит с ума, — должны говорить они.
Моё безумие — это то, что вызывает эти иллюзии, искажает мою уверенность. Поэтому я стараюсь игнорировать их, как и всегда. Какая разница, если я схожу с ума? У меня сотни кораблей. Двадцатитысячная армия. Члены Розы на моей стороне. А я — королева.
Мой новый флаг, конечно же, серебристый и белый. В его центре расположен чёрный, стилизованный символ волка, окруженного пламенем. Я — создание, которому суждено было умереть в огне, но я не умерла, и я хочу помнить об этом каждый раз, когда смотрю на это изображение. С каждым проведенным днём в море, серебристо-белые флаги выделяются всё больше и больше на фоне глубины странного седого океана, как стая птиц, летящая в новые места для гнездования. Одна неделя переходит в другую, затем в третью, нас замедляет слабый ветер и вокруг — Водопад Лаэтес.
Конец третьей недели, я стою на палубе моего корабля и смотрю на море кораблей позади нас. На каждом из них развеваются мои вымпелы. Видя это, я улыбаюсь. Прошлой ночью меня снова посетил страшный сон из ночных кошмаров, поэтому я просыпалась снова и снова в своей кровати на борту корабля. Для меня облегчение, что моя армия отвлекает меня от воспоминаний.
— Мы приближаемся к берегам Тамурании, — говорит Серджо, когда он приходит, чтобы встать рядом со мной.
Эти утром он одет в доспехи с ножами, привязанными к его груди, и кинжалами, скрещенными на спине, рукояти торчат из обоих ботинок. Его волосы зачесаны назад, он выглядит тревожным, стремящимся к действию.
— Вы хотите, чтобы я отдал приказ на изменение вымпелов?
— Сделай это, — киваю я.
Я тоже готова к войне. Мои одежды сменены на доспехи, мои волосы сплетены в плотные ряды кос на затылке, в стиле причесок Кенетры. Я оставила головной убор Тамурании. Это была заманчивая мысль: лететь над Аламором и выглядеть как Тамуранская девушка; но я хочу, чтобы они знали, что страна идёт за ними.
— Как скажете, Ваше Величество, — отвечает Серждо.
Я бросаю на него мимолетный взгляд. Между его бровями образовалась глубокая складка. Он тоже думает о Виолетте?
— В этот раз мы добьёмся успеха, — говорю я.
Мы покорим Тамуранию. Мы найдём мою сестру.
— Добьёмся, — повторяет он. Он немногословно кивает, выражение на его лице бесстрастно.
Небо над нами было поразительно голубым, когда мы оставили Кенетру, сейчас же оно угрожающе серое. На горизонте перед нами — чёрная полоса облаков. Серджо закутывается в плащ ещё сильнее, его взгляд сосредоточен на приближающемся шторме. Он работал над этой грозой с тех пор, как мы отплыли, и теперь она достаточно сильна: я чувствую искры в воздухе, покалывание вдоль моих рук.
— Чёрные воды, — бормочет Серждо, указывая вниз на темную воду. — Плохая примета.
— Ваше Величество! — из «вороньего гнезда» доносится крик Магиано.
Мы оба смотрим в небо.
— Мы увидели землю! — Его рука указывает в сторону точки на горизонте, и когда я следую за его рукой, я вижу кусочек серой земли, появляющейся из под тёмного неба. Даже с такого расстояния можно увидеть расплывчатый силуэт высокой стены, укрепленной одной стороной, которая является не более, чем крутой скалой.