— Вы все потрясающе выглядите этим утром! — кричит он весело моим инквизиторам. Они склоняют свои головы. Всем известно, что открытый показ своего пренебрежения к Магиано означает мгновенную смерть от моей руки.
Я вскидываю бровь
— Охотился за сокровищами? — говорю я.
Он, дразня, кланяется мне.
— Я потратил всё утро, чтобы осмотреть один район этого города, — отвечает он, его голос равнодушный, его пальцы рассеянно перебирают струны лютни, привязанной перед ним. Даже этот незначительный жест, заставляет инструмент издать идеальный аккорд.
— Нам пришлось бы остаться тут на несколько недель чтобы собрать все ценные вещи, которые остались позади. Просто посмотри на это. Никогда не видел ничего так искусно обработанного в Mерутасе, а ты?
Он приближает свою лошадь. Теперь я могу видеть завёрнутый в ткань букет растений. Жёлтый чертополох. Синие маргаритки. Небольшой, изогнутый чёрный корешок. Я сразу же узнаю растения и подавляю маленькую улыбку. Не говоря ни слова, я открываю флягу у седла и, Магиано вручает букет так, что бы другие не видели. Только Серджо это замечает, но он просто смотрит и испивает воду из своей бутылки. Серджо жалуется на жажду уже несколько недель.
— Ты плохо спала прошлой ночью, — тихо говорит Магиано. Он растирает растения и смешивает их в моей воде.
Я была осторожна этим утром, соткав иллюзию на тёмные круги под глазами. Но Магиано всегда может сказать, когда меня мучают кошмары.
— Я буду спать лучше сегодня, после этого. — Я указываю на напиток, который он готовит для меня.
— Я нашёл чёрный корень, — говорит он, протягивая мне флягу. — Он растёт, как сорняк в Дюморе. Ты должна выпить немного ещё раз вечером, если хочешь сдержать… ну… Их.
Голоса. Я постоянно слышу их. Их отрывистые звуки, как облака шума прямо в моих ушах, они всегда со мной, никогда не молчат. Они шепчут мне, когда я просыпаюсь утром и когда я ложусь спать. Иногда они говорят глупости. Иногда, они рассказывают мне жестокие истории. Сейчас они издеваются.
Как мило, глумятся они, когда Магиано тянет свою лошадь в сторону и перебирает струны своей лютни. Он не очень любит нас, не так ли? Всегда старается держать нас подальше от тебя. Но ведь ты не хочешь, чтобы мы уходили, так ведь, Аделина? Мы же — часть тебя, мы рождены в твоей голове. И почему же такой сладкий мальчик всё-равно любит тебя? Разве ты не понимаешь? Он пытается изменить тебя. Прямо как и твоя сестричка.
Ты хоть помнишь её?
Я стискиваю зубы и отпиваю из фляги. Травы горчат на языке, но я принимаю этот вкус. Я должна выглядеть властвующей королевой, вторгнувшейся в новые земли. Я не могу позволить моим иллюзиям выйти из под контроля в присутствии моих новых подданных. Я сразу же чувствую, как напиток начинает действовать: голоса приглушаются, будто их оттолкнули подальше, а мир становиться более ощущаемым, выходя на передний план.
Магиано наигрывает другие аккорды.
— Я подумал, моя Аделинетта, — продолжает он в своей обычной, беззаботной манере, — что я собрал вполне себе достаточно лютен, безделушек и этих восхитительных маленьких сапфировых монет.
Он делает паузу, поворачивается в седле и выкапывает золото из одной из своих тяжёлых сумок. Он протягивает несколько монет с крошечными голубыми камнями, встроенными в их центрах, каждая равна десяти золотым кенетерианским талентам.
Я смеюсь над ним, и позади несколько инквизиторов удивлённо шевелятся из-за звуков. Только Магиано может так легко меня развеселить.
— Что это? Великий принц воров вдруг поражен слишком большим количеством богатства?
Он пожимает плечами.
— Что мне делать с пятьюдесятью лютнями и десятьми тысячами сапфировых монет? Если повесить ещё больше золота, я просто свалюсь с лошади. — Затем его голос немного затихает. — Я думал, что ты можешь раздать их новым подданым. Не обязательно дарить много. Несколько сапфировых монет каждому, горстки золота из королевской казны. Она уже переполнена, особенно после того, как Mеррутас пал для тебя.
Моё хорошее настроение мгновенно падает, и голоса в моей голове запускаются. Он говорит тебе купить преданность своих новых граждан.
Любовь можно купить, разве ты не знаешь? В конце концов, ты ведь купила любовь Магиано. Только поэтому он все ещё здесь, с тобой. Не так ли?
Я делаю ещё глоток, отпивая из фляжки, и голоса снова понемногу исчезают.
— Ты хочешь, чтобы я оказала дюморцам немного доброты.
— Да, думаю это сможет уменьшить частоту нападений на тебя, — Магиано перестает играть на лютне. — В Меррутасе был убийца. Потом мы столкнулись с группой мятежников, когда твои войска вступили в Домакку. Саккористы, не так ли?
— Они никогда не добрались бы до меня.
— Однако, они убили нескольких твоих инквизиторов посреди ночи, сожгли твои палатки, украли твоё оружие. И, все же, не нашла их. Что насчёт инцидента в Северной Tамурании, после того, как ты завоевала эту территорию?
— Какой инцидент ты имеешь в виду? — говорю я, мой голос становится холодным. — О нарушителях, ждущих в моих палатках? Взрыв на борту моего корабля? О мертвом меченом мальчике, оставленного возле нашего лагеря?
— И об этом тоже, — отвечает Магиано, махнув рукой. — Но я имел ввиду то, когда ты игнорировала письма от членов королевской семьи Тамурании, Золотой Триады. Они предложили перемирие, моя Аделинетта. Северные земли в обмен на освобождение своих пленных и возвращение сельских угодий возле их единственной крупной реки. Они предложили тебе очень щедрую торговую сделку. И ты послала своего посла обратно с твоим флагом, смоченным в крови их павших воинов. — Он одарил меня укоряющим взглядом. — Кажется, я предлагал что-то меньшее.
Я качаю головой. Мы уже спорили об этом, когда прибыли в Tамуранию, и я не собираюсь снова обсуждать это.
— Я здесь не для того, чтобы заводить друзей. Наши войска успешно захватили их северных территорий независимо от их сделок. И я заберу остатки Тамурании.
— Да, ценой в трети твоей армии. Что произойдет, когда ты попытаешься захватить то, что осталось от Тамурании? Когда Бельдайн нападет на тебя снова? Уверен, королева Мэв наблюдает за тобой, — он глубоко вздыхает. — Аделина, ты — Королева Моских Земель. Ты присоединила Домакку и Северную Тамуранию на Морских Землях. В какой-то степени, твоя цель должна быть — не завоевать больше территорий, а сохранить порядок на тех территориях, которые у тебя есть. Тебе не достичь этого, если ты будешь приказывать инквизиторам вытаскивать немеченных граждан на улицы и клеймить их раскалённым железом
— Ты считаешь меня жестокой.
— Нет. — Магиано достаточно долго колеблется. — Может быть, немного.
— Я не мечу их, потому что я жестокая, — спокойно говорю я. — Я делаю это, как напоминание о том, что они сделали с нами. Мечеными. Ты это так быстро забыл.
— Я никогда не забуду, — отвечает Maгианo. На этот раз в его тоне появлятся небольшая резкость. Его рука касается бока, где его продожает тревожить рана детства. — Но клеймирование твоим символом не сделает их более преданными тебе.
— Это заставляет их бояться меня.
— Страх работает лучше всего с любовью, — говорит Магиано. — Покажи им, что ты можешь быть страшной, но щедрой. — Звенят золотые украшения в локонах его кос. — Позволь людям немного полюбить тебя, моя Aделинетта.
Моя первая реакция — злость. Всегда эта любовь у этого несносного воришки. Я должна казаться сильной, чтобы контролировать свою армию, и мысль, что я раздам золото людям, которые когда-то жгли меченых на костре, вызывает у меня сильное отвращение.
Но в словах Магиано есть смысл.
Рядом с другой стороны молча едет Серджо, мой Повелитель дождя. Его кожа бледна, и, кажется, что он ещё не полностью оправился от простуды, которую перенес несколько недель назад. Но он молчит и старается не показывать этого, но все же катается в свой плащ, хоть погода достаточно жаркая.