— Твой отец… — мое горло горит, рот захлопывается.
Ашер дрожит. — И что же он сделал?
— Он… — боль слишком сильна. Я прикусываю свой язык.
Ашер отступает назад, его глаза расширяются от понимания. — Я был дураком. Я предложил этот контракт, и сейчас…
— Расторгни контракт, — говорю я. — Сделай это.
— Нет. Люциан это почувствует. Он будет знать, что что-то не так, и он вернется. Нет. Мы должны подождать. Мы должны вернуть тебя к Фэну. Возможно, однажды я смогу его расторгнуть, но… мы должны быть осторожны. Мой отец, мой отец-темный и хитрый человек. Он играл в эту игру обмана и лжи гораздо дольше, чем я.
Я умудряюсь стоять, боль утихает. — Значит, мы ничего не сделаем?
— Нет. — Ашер встает и хватает меня за руки. — Мы объединяем Инферну и Авакири. Объединим Фейри и вампиров. Тогда нас уже ничто не остановит.
Я отдергиваю назад руки, дрожа, новое осознание наполняет меня. — Если я выйду за тебя замуж… это действительно может случиться. У нас действительно может быть мир. Но… — мои мысли возвращаются к Фэну, к его объятиям.
Ашер ухмыляется и делает то, за что я буду вечно благодарна. — Ну-ну, принцесса, не торопитесь, — говорит он. — В конце концов, мы должны сначала узнать друг друга получше. Я действительно считаю, что это мой месяц, чтобы провести его с вами. — Он предлагает мне свою руку. — Ты готова вернуться в ад?
Я вытираю глаза, улыбаюсь и беру его за руку. — Определенно.
Он ведет меня через пещеру в пещеру поменьше, освещенную синими факелами. Это не тот путь, по которому я впервые шла, чтобы достичь Авакири. — А сколько здесь секретных лифтов в ад? — Спрашиваю я его.
Он хихикает. — Достаточно. До того, как Инферна стала адом, это была просто другая половина королевства Фейри. Четыре племени были разбросаны по обеим сторонам света, Авакиры и Инферна, и эти лифты легко соединяли их.
— Тогда, должно быть, было много Фейри.
Ашер хмурится. — Так оно и было. И мы убили их всех. — Его глаза темнеют. — Мой народ был брошен на эту землю, как волки на овец. Мы не понимали, что это резня, наша собственная жажда крови, пока не стало слишком поздно. Однажды я найду того, кто послал нас сюда. И я заставлю его заплатить.
Я дотрагиваюсь до его руки. — Твой дядя.
— Он кивает. — Он лишил нас крыльев, проклял нас жаждой крови, превратил в зверей и выпустил на свободу мирных людей, чья кровь была для нас пагубной привычкой. Он обрек Фей на гибель. Он погубил нас всех.
— У тебя были крылья?
— Когда-то, да.
— Вы… Фэн… вы были ангелами? — Это соответствует мифологии, но трудно представить себе летающих вампиров.
— Все мы, кто был изгнан сюда-те из нас, кто пал-когда-то имели крылья. — Он лукаво улыбается. — Но мы никогда не были ангелами.
Мы подходим к каменной двери, покрытой знаками. Я прикладываю руку к шипастому отпечатку в центре, и моя кровь наполняет древние руны. Земля сотрясается, и дверь со стоном открывается в темноте. Когда мы входим, с потолка падает пыль.
Ями щебечет у меня на плече и начинает хлопать крыльями. Он парит в воздухе, держась рядом. Ай. Мой маленький ребенок учится летать.
Он снова садится мне на плечо, ухмыляясь.
Я роюсь в кармане, достаю марлю с кусочками мяса и кормлю его маленькими кусочками. Феи не были рады готовить мясо, но, когда Мадрид убедила их, что это для моего невидимого дракона, они смягчились. Или, скорее, они нашли огненного Фейри, чтобы делать это.
Ашер спокойно смотрит на меня. Я думаю, что он привык к тому, что я теперь общаюсь с воздухом. Он предупреждает меня, когда мы собираемся перевернуться в центре мира. Я убираю мясо и хватаю Ями, прижимая его к себе. — А теперь спокойно, приятель.
Мы парим в воздухе, и я поворачиваюсь так, что, когда гравитация возвращается, я не приземляюсь на голову. Мой желудок дрожит, и Ями кричит, но мы приземляемся нормально. На этот раз меня не рвет.
Каменная дверь открывается, и мы выходим в другую пещеру, на этот раз без света. Ашер ведет меня сквозь темноту, его ночное зрение намного лучше моего. Мы выходим на свет, в мягкую траву и текучие деревья. В воздухе веет холодом, но он мягок по сравнению с воздухом деревни или царства войны. Иней покрывает листья и кусты, но снега нет. Вдалеке на солнце сверкал белый замок, задрапированный пурпурными знаменами.
Ашер улыбается. — Добро пожаловать в мое королевство, Принцесса.
— Как же так? Разве это не хрустальный дворец под Стоунхиллом?
Он ведет меня вперед, на вымощенную булыжником дорожку посреди заросшего травой поля. — Более или менее. Дорожные камни, которые вы называете лифтами, не движутся прямо вверх или вниз. Они двигаются под разными углами, что позволяет путешествовать по нескольким местам из таких регионов, как хрустальный дворец.