Пусть я провалю эту жестокую проверку, не доказав своей верности, но останусь собой. Лучше так, чем вечно презирать себя за неверный выбор.
— Он просчитался. Ты слаба, — заметив на моём лице душевные метания, спокойно произнесла Итолина, делая глоток бренди.
Я понимала, почему царевич обратил на неё свой взор. В позвоночнике женщины прятался железный прут. Сложись всё иначе, она бы стала достойной царицей.
Но её слова всё равно больно ударили меня, хотя я и сделала вид, что ей не удалось меня задеть. Я осознавала, что князь хотел закалить меня, сделав сильнее, но я не та, кто ему нужен.
— Он не простит тебе непослушания, — проницательно сказала Итолина.
— Мне всё равно.
— Нет, — ухмыльнулась она. — Ты знаешь, что тебя будет ждать.
— Вы как будто уговариваете убить себя.
Ну вот. Вырвалось, теперь уже от своих слов не откажешься.
— Нет, я предлагаю избавить тебя от этого бремени.
Я насторожилась, не понимая, куда она клонит.
— Как именно?
— Заключим сделку.
Сделка с демоном. Разумеется, я не буквально считала Итолину демонессой, но я доверяла её словам не больше, чем исчадиям бездны.
И всё-таки выбора не было.
— Какую? — спросила я, и госпожа Нард явно поняла, что я готова согласиться. Ловушка захлопнулась, назад пути нет. Паучиха подбирается к жертве.
— Я выпью яд. Сама, по своей воле. А ты взамен пообещаешь мне одну вещь — позаботиться об одном человеке.
— Каком? — обречённо спросила я, понимая, что задача явно будет не из лёгких. Но она заинтриговала меня: чьё благополучие так волнует Итолину Нард, что она готова ради него умереть?
Она ещё раз на меня посмотрела, в последний раз всё взвешивая. Я оказалась достойной того, чтобы госпожа открыла свою главную тайну:
— Айрин.
— Дочь Викара? Вы спятили!
Я встретила её прямой взгляд. Итолина не шутила, она действительно хотела, чтобы я присмотрела за бастардом, возможно, будущего царя Льен. Но зачем ей это? Пусть даже она и была близка с Фальксом?
Треокий! Неужели это — то, о чём я думаю?
— Она ваша…
Госпожа прервала меня:
— Да, но об этом никто не должен знать. Если ты проболтаешься, то, Треокий видит, весь Льен узнает о даре Уны.
Я сглотнула. Не то чтобы я собиралась болтать, но… Я не в том положении, чтобы обыграть Итолину.
— Хорошо. Я согласна.
Она выдвинула ящик стола и достала костяной нож. Я судорожно сглотнула. Клятва на крови. Пре-лест-но. Но не стоило ожидать, что она поверит мне на слово.
Госпожа оголила руку по локоть и резанула запястье. Из раны хлынула кровь, стекая в подставленную чашу.
— Я, Итолина, клянусь бессмертной душой, что приму яд, который даст мне эта женщина, и позволю Жнецу забрать свою жизнь в уплату за её услугу.
Я приняла нож, удовлетворившись формулировкой, и повторила действия хозяйки борделя. Я легко рассекла кожу, и моя кровь тоже оказалась в чаше, смешавшись с чужой.
— Я, Мевил, клянусь своей жизнью, что позабочусь о дочери этой женщины, Айрин, как о собственном ребёнке.
Впервые за долгое время я назвалась полным именем. Оно непривычно царапнуло слух. Я слишком не любила его, чтобы пользоваться им часто, предпочитая сокращение — Мев.
Ну вот и всё. Госпожа, принимая мою клятву, сказала:
— Да будет так.
— Да будет так, — повторила за ней я.
Кровь в чаше забурлила и закипела, пока не испарилась полностью, оставив бурый осадок на стенках. Треокий услышал обещания, произнесённые этой ночью. Теперь мы обязаны их выполнить.
Я сняла с шеи кулон и протянула его Итолине. Она приняла мой дар, раскрыла и высыпала содержимое в бокал с бренди. Мелкие частицы яда мгновенно растворились в янтарной жидкости.
Без колебаний Итолина Нард сделала последний в своей жизни глоток.
— Будь счастлива, Мев, — успела произнести она прежде, чем отрава подействовала.
Я крепко зажмурилась, чтобы не видеть её мучений, но яд был не из медленных. Дрожащими руками я закрыла глаза госпожи.
Итолина Нард встретила смерть с величественно поднятой головой, в своём кабинете и дорогом, вызывающе-бордовом платье. До последнего верная Викару Фалькс, она умерла, облачённая в цвет его рода.
Спи крепко, Итолина.