Одинокая сорока спикировала на крышу газетного киоска, и сердце Алисы предательски сжалось. Какое зловещее предзнаменование… Быть беде.
– Я знаю, кто вы, – брякнула старушка.
Алиса нахмурилась.
– Я знаю, кто вы, – повторила она.
Повисло неловкое молчание. Не многовато ли экзистенции для утра пятницы?
– Я референт, разбираюсь с жалобами потребителей на обувную компанию, – неловко улыбнулась Алиса.
– Нет, – отрезала пожилая женщина. – Я говорю не о том, чем вы занимаетесь, а о том, кем вы являетесь. Мне известно про птиц.
Алиса окостенела. Птицы? Но почему – птицы? А куда делись вежливые, но ничего не значащие разговоры о дорожных пробках и плохой погоде? Откуда этой старухе знать, что она до смерти боится птиц? Надо бы пресекать подобные разговоры на корню, особенно по утрам.
– Что вы имеете в виду? – медленно произнесла Алиса. – Вам кажется… Кажется, что я не люблю птиц? Верно?
Старушка кивнула и впилась в нее колючим взглядом, видимо восприняв орнитофобию Алисы как личное оскорбление.
– Птицы – невероятные существа, – зазвенел ее тонкий писклявый голосок. – Известно ли вам, что белоголовые орланы – преданные, честные – всю свою жизнь хранят верность одному партнеру? Ну и как после этого ими не восхищаться?
Алиса кисло улыбнулась. Даже у белоголовых орланов есть личная жизнь. Не то что у нее.
– Я… Все это очень интересно, спасибо вам…
– Сильвия, – подсказала старушка.
– Сильвия… Э-э, птицы просто… В том, что касается птиц…
К горлу Алисы подступил комок, и она отвернулась. Именно это и раздражало ее в Лондоне больше всего. Она примирилась с нескончаемыми автомобилями и шумом, примирилась даже с тем, что ее могли случайно прирезать в темном закоулке. Но птицы – другое дело. Птиц она ненавидела всей душой, а Лондон просто кишел ими. Вороны в Тауэре, лебеди в Темзе, голуби – везде и всюду. Пернатые отравили ей детство, и теперь она желала их видеть лишь в одном месте – на своей обеденной тарелке.
Больше они с Сильвией не обмолвились ни словом и всю оставшуюся дорогу, пока струи дождя злобно хлестали по стеклам, просидели молча. На Трафальгарской площади Алиса поднялась и протиснулась мимо попутчицы.
– Простите, дорогуша.
Алиса обернулась: позади, покачиваясь на тонких, как спички, ногах, стояла Сильвия.
– Я тоже выхожу. Не поможете мне спуститься?
Она протянула сухонькую руку, и Алиса, немного подумав, осторожно свела пожилую женщину вниз по ступенькам, прямо под разверзшиеся небесные хляби.
– Благодарю вас, – выдохнула Сильвия, когда автобус исчез из виду. – Не будете ли вы так любезны перевести меня через дорогу?
Алиса беспомощно огляделась. Трафальгарскую площадь она на дух не выносила. И вообще, она собиралась выскочить из автобуса и галопом помчаться на работу – у нее ведь даже зонтика не было.
– Прошу вас, – жалобно протянула старушка.
Алису заела совесть, и она не смогла сказать «нет».
– Да, да, конечно, – отозвалась она и натянуто улыбнулась.
Обхватив Сильвию за талию и жмурясь из-за хлеставшего по глазам дождя, она углядела просвет в веренице мчавшихся машин, рывком перетащила старушку через дорогу и с отвращением врезалась в стаю ворковавших на площади голубей.
Зализанные дождем волосы прилипли к ее лицу. Восхитительно. Боссы придут в восторг от одного ее вида. Предел мечтаний!
– Ну, в общем, хорошего вам дня, – бросила Алиса, собираясь рвануть прочь.
– Одну минуточку. – Сильвия вцепилась ей в руку и вдруг широко распахнула глаза. Алиса покосилась через плечо, но ничего, кроме монументальной колонны Нельсона, не увидела. – Я была с вами не совсем откровенна.
– Слушайте, – смятенно зачастила Алиса, – если речь… ну, я не знаю… о пожертвованиях для Королевского общества защиты птиц или…
– Нет, речь не об этом. Речь о посылке.
Алиса раскрыла рот.
– Простите, вы только что сказали «о посылке»?
Сильвия кивнула.
– Какой посылке? Вы хотите сказать, это вы отправили мне коробку, которую я нашла на крыльце?
– Я.
Алиса нервно хохотнула.
– Но…
– Выслушайте меня, Алиса, – прошептала Сильвия.
– Откуда вы знаете мое имя? – Алиса испуганно сжалась. – Кто вы?
– Некогда объяснять, – прохрипела Сильвия.
Дыхание ее сбилось, стало судорожным и прерывистым, морщинистая кожа посерела и почти слилась цветом с асфальтом.
– Я оставила коробку на случай, если бы мне не удалось повидаться сегодня с вами, – вымученно улыбнулась старушка. – Но я хотела встретиться с вами, хотела увериться, что вы – именно та, кого я искала.