— Зачем же вам тогда такие машины, если вы не хотите выделяться? — спросила она.
— Потакаем своим дурным наклонностям, — покаялся я. — Все мы любим быструю езду.
— Задаваки, — проворчала она.
Она не взглянула на меня, поэтому не увидела моей ухмылки.
"Нееет! Вы только посмотрите! Как ей это удалось? Ни черта не понимаю! Что происходит?"
Вот такие изумлённые визги ворвались вдруг в мой мозг. Джессика. Она ждала Беллу, укрывшись от дождя под козырьком крыши столовой. В руках она держала забытую Беллой зимнюю куртку. Глаза её вытаращились от потрясения и неверия.
В следующий момент Белла тоже заметила её. Лицо Джессики в точности отражало царящую у неё в мозгу сумятицу. Щёки Беллы окрасились нежно-розовым.
— Привет, Джессика, — поздоровалась с ней Белла. — Спасибо, что не забыла. — Она протянула руку за курткой, и Джессика в полной прострации без единого слова отдала её.
Мне придётся быть вежливым с друзьями Беллы, неважно, настоящие они друзья или только притворяются.
— Доброе утро, Джессика.
— А?...
Глаза Джессики совсем вылезли из орбит. Так странно и забавно... а если честно, так даже как-то немного неловко сознавать, что близость Беллы оказала на меня такое... смягчающее воздействие. Позор, Эдвард, похоже, больше тебя никто не боится. Если Эмметт узнает об этом, он будет умирать со смеху до скончания века.
— Эээ… привет, — выдавила Джессика и многозначительно зыркнула на Беллу. — Значит... увидимся на тригонометрии...
"Я не я буду, если не вытяну из тебя всё. Ты у меня так запросто не отвертишься! Всё выложишь, как миленькая! До мельчайших подробностей! Это же надо! Прибабахнутый Эдвард КАЛЛЕН!! Ну что за жизнь..."
Губы Беллы дёрнулись. — Да, увидимся.
Джессика понеслась на свой первый урок, то и дело оглядываясь на нас. Мысли в её голове толклись, как рой разъярённых ос:
"Всё, всё расскажет, никуда не денется! Может, вчера они встретились вовсе не случайно? Они вместе? И давно? Надо же, даже слова не проронила! Нет, тут что-то серьёзное, она в него влюблена! Иначе зачем скрывать? Что ещё может быть? Я всё выясню. Не вынесу, если не узнаю. Интересно, она с ним целовалась? Ой, держите меня..."
Тут её мысли стали совсем бессвязными, и в голову ей полезли такие фантазии, от которых я покраснел бы, если бы мог. И не только потому, что Джессика заменила в них Беллу собой.
Нет, это невозможно! И всё же я... я желал...
Я даже себе боялся в этом признаться. На какие ещё неверные пути я заманю Беллу? Какой из них убьет её?
Я встряхнул головой и постарался вернуться в прежнее, приподнятое настроение.
— Что ты собираешься ей сказать? — спросил я Беллу.
— Эй! — возмущённо прошептала она. — Я думала, ты не можешь читать мои мысли!
— Не могу. — В недоумении я уставился на свою спутницу, пытаясь уразуметь смысл её слов. А, мы, дожно быть, подумали об одном и том же одновременно. Хмм... А мне это нравится! — Ну да всё равно, я могу читать мысли Джессики и предупреждаю — в классе тебя ждёт засада.
Белла застонала и принялась стаскивать с себя мою куртку. Я не ожидал, что она захочет сразу вернуть её: мне и в голову не пришло потребовать свою куртку обратно. Я предпочёл бы, чтобы она оставила её себе — как талисман... Поэтому я замешкался и моя помощь запоздала. Она не глядя сунула мне мою куртку и сразу же надела свою, так и не увидев моих протянутых рук. Я подосадовал, но поспешил убрать недовольство с лица прежде, чем она заметила бы его.
— Так что ты собираешься ей сказать? — настаивал я.
— Ну помоги, а? Что она хочет узнать?
Я с улыбкой отрицательно потряс головой. Не выйдет! Я хочу знать, что она думает без моих посказок!
— Так будет несправедливо.
Её глаза сощурились:
— Да? А то, что ты не делишься тем, что знаешь — это, по-твоему, справедливо?
Она права. Двойные стандарты.
Мы подошли к двери её класса — здесь мы должны были расстаться. Я отвлёкся, раздумывая, как бы мне так исхитриться и обворожить мисс Коуп, чтобы она изменила моё расписание занятий английским... Стоп, надо сосредоточиться. От меня ждали справедливости.
— Она хочет знать, не встречаемся ли мы тайком, — медленно сказал я. — А также каковы твои чувства ко мне.
Она выкатила на меня глаза — нет, не испуганные, не удивлённые, а, скорее, хитрющие. Я без труда прочитал в них, что сейчас она изображает святую невинность.
— Ой, — прошептала она. — И что мне сказать?
— Хммм… — Вот вечно она пытается выудить из меня больше, чем даёт сама. Я раздумывал, что бы ответить.
Одна своенравная прядь волос, слегка влажная от тумана, упала ей на плечо и легла завитушкой там, где нелепый уродливый свитер прикрывал её ключицу. Мой взгляд зажил собственной жизнью и никак не желал отрываться от того места, куда упала заблудшая прядка. А оторвался только для того, чтобы скользнуть к другим спрятанным формам...
Я осторожно протянул руку к прядке, стараясь не коснуться кожи Беллы — утро было холодным и без моего ледяного прикосновения — и вернул капризницу на место, в растрёпанный пучок на затылке девушки. Не вводи меня во искушение. Вспомнилось, как Майк Ньютон касался её волос, и на скулах у меня заходили желваки. Она тогда отшатнулась от Майка. Ничего подобного не произошло сейчас. Только глаза её чуть расширились, кровь быстрее побежала по жилам, а сердце застучало быстро и неровно.
Я постарался ответить на её вопрос, сохраняя полную серьёзность на лице.
— Думаю, на первый вопрос ты можешь ответить "да"… если ты не против, конечно, — добавил я, памятуя, что "теперь она всегда будет выбирать сама". — Самое простое объяснение.
— Я не против, — прошептала она. Её сердце по-прежнему билось пойманной птицей.
— А что касается её второго вопроса… — Улыбка прорвалась на свободу. — Я сам буду слушать изо всех сил, что ты ответишь.
Пусть теперь Белла поломает голову. Я едва сдержал смех, увидев, как потряс её мой нахальный ответ.
Я быстро отвернулся, прежде чем она смогла потребовать ещё каких-нибудь подсказок. Мне было трудно не давать ей то, чего она просила. К тому же я хотел слышать её мысли, а не свои.
— Увидимся за ланчем, — бросил я ей через плечо, использовав эту фразу как предлог, чтобы обернуться и удостовериться, что она все ещё смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Рот её тоже был открыт. Я отвернулся и рассмеялся.
Шагая на свой урок, я едва замечал потрясённые и недоумевающие мысли, вихрящиеся вокруг меня. Взгляды всех встречных и поперечных метались от лица Беллы к моей удаляющейся фигуре и обратно. Мне было не до них. Я никак не мог прийти в себя. Довольно и того, что приходилось заставлять свои ноги двигаться с приемлемой скоростью. Будь моя воля — я бы побежал, превратившись в неясную тень, взмыл над мокрой травой, прорезал ненастный, холодный день и улетел в небеса. Какая-то часть меня уже парила в вышине...
Придя в класс, я надел куртку — пусть впитавшийся в неё аромат Беллы плавает вокруг густым облаком. Пусть сейчас всё во мне горит: запах даст мне возможность привыкнуть к нему, и тогда будет легче переносить его позже, во время ланча, когда я снова буду с ней...
Какая радость, что учителям надоело уже меня вызывать. Сегодня был тот день, когда они могли бы захватить меня врасплох неподготовленным и неспособным двух слов связать. Этим утром мои мысли блуждали в самых разных местах, только не там, где им было положено — в голове на моих плечах. В классе сидела только моя распрекрасная оболочка.
Само собой, я не выпускал Беллу из виду. Наблюдение за нею постепенно становилось частью моей натуры, такой же естественной, как дыхание. Я слышал её беседу с вконец расстроенным Майком Ньютоном. Она быстро перевела разговор на Джессику, и я, забывшись, ухмыльнулся, показав все свои зубы. Сидевший за моей партой справа Роб Сойер вздрогнул и вжался в своё сиденье, отодвинувшись от меня как можно дальше.