— Вы увидите подводную лодку, — заверил их Лансер, — поскольку она всплывет. На такое грузовое судно они не станут тратить торпеды, они могут просто обстрелять нас из пушки с расстояния тысячи метров.
Если какое-то лицо вдруг помрачнело, так это лицо капитана Уиллоби. Старый морской волк пристально осмотрел Лансера и прямо сказал:
— Вы говорите как командир подлодки, господин Лансер.
Тот поставил свою чашку с такой силой, что разбил и ее и блюдце на кусочки, разлив при этом остатки кофе.
Стюард мгновенно собрал осколки и застелил пятно салфеткой.
Болтливый мистер Поттер тут же сострил насчет Лансера.
— Мистер Лансер знает Германию и ее народ, — пояснил он капитану. — Он — оксфордский профессор, преподававший в Гейдельберге.
— Нет, нет, — перебила его миссис Поттер. — Он не упоминал Гейдельберга, он сказал…
— Я слышал, что сказал мистер Лансер, — огрызнулся ее муж, — и как только я увидел его, я сразу узнал в нем профессора из Оксфорда. Самое главное, что он преподавал английский, где бы он ни работал.
Лансер вновь запустил руки в волосы, глядя куда-то вдаль. Может быть, он походил на профессора, но каким-то образом он знал, что им не был. Он все еще жаждал определиться, подобно тому, как «Королева Глазго» преодолевала пространство в поисках безопасности.
Лица вокруг него. Он помнил, что много раз видел их раньше.
Моторы работали на самой большой скорости, и вскоре они не выдержат. Эти удары вызвали далекое эхо, словно чтснто из другого мира — мира Лансера.
Он покинул стол капитана и шел с Поттером, представлявшим его другим пассажирам, все из которых казались знакомыми. Но, как это ни странно, он мог слышать разговор за столиком, который он только что оставил.
— Этот Лансер, — говорил майор Деверо. — Я вычислил в нем гунна, как только он вошёл. Англичанин, преподающий немецкий! Ей-богу, он скорее немец, пытающийся Говорить по-английски.
— Тогда зачем он путешествует на этом корабле? — спросила его жена.
— Я знаю зачем! — воскликнула миссис Поттер. — Он — шпион!
Все засмеялись, и Поттер оглянулся выяснить, в чем дело. Он решил, что это не имеет значения, поскольку все поздравляли миссис Поттер с удачным высказыванием. Тогда капитан Уиллоби закрыл тему.
— Сомневаюсь, что среди нас может быть шпион, миссис Поттер, — сказал он ей. — Мы проверяли всех наших пассажиров на благонадежность. Однако я поговорю с ним попозже.
Это вызвало внутреннюю улыбку у Лансера. Так, значит, капитан поговорит с ним позже. Лансер слово в слово знал, что будет сказано, так как почему-то пережил все это раньше. С этой мыслью он вновь упал духом. Потом словно в отдалении он услышал нежный голос, которого ждал. Он раздался за столом капитана:
— Я уверена, что среди нас нет шпионов, капитан Уиллоби. Всем спокойной ночи.
Голос принадлежал Барбаре Стейнли. Он задел первую человеческую струнку, которую Лансер чувствовал до сих пор на этом корабле, где все были против него, где он все же должен был выполнить некую миссию, которой он не мог постичь.
Лансер отвернулся от Поттера, который теперь разговаривал с барменом, чье лицо он видел прежде тысячи раз. Он прошел мимо столов, где сидели пассажиры, чьи имена, лица, даже жесты были знакомы ему более, чем его собственные. Он поднялся по знакомому трапу и через дверь вышел на палубу. Снова он был снаружи, на своем месте у борта, вокруг него был туман, сквозь который «Королева Глазго» не скользила, а буквально тряслась на полной скорости сильно перегруженных моторов. Корабль искал брешь в этой непроглядной завесе к миру снаружи, а Лансер в свою очередь искал щель, которая позволит ему заглянуть внутрь себя.
Такая возможность появилась, когда открылась та же дверь. Снова и снова он видел выходящего оттуда стюарда, быстро закрывавшего ее и проходившего мимо, объявляя, что ужин накрыт. Это служило для него сигналом, что придется пройти через этот заведенный порядок снова. Но теперь вместо стюарда появилась Барбара Стейнли. Когда она зябко закуталась в пиджак, Лансер мягко сказал: «Мисс Стейнли!»
Услышав голос, она обернулась. Несмотря на темень возле перил, она, должно быть, узнала его, поскольку подошла прямо к нему и положила свою руку возле него. Потом с легкой дрожью она воскликнула:
— Я чувствую озноб — какой-то мистический! Должно быть, изза тумана, он такой, такой зловещий. Туман вызывает озноб, правда?
— Да, — согласился он. — Позвольте мне задать вам один вопрос, мисс Стейнли. Мы встречались раньше, не так ли?
— О, нет. Мы не смогли встретиться, пока не поднялись на борт.
— Тогда вы меня забудете, но мне казалось, что я хорошо вас помню. Как и всех остальных, — добавил он.
— Остальных?
— Да. Всех, сидящих внизу. Я вижу их снова и снова. — Лансер запустил пальцы в волосы, сильно сжал голову. — Поскольку я снова с ними проживаю одни и те же события, как и раньше.
— Я знаю это чувство, — с сочувствием сказала она. — Оно появляется у меня время от времени, но ненадолго. Сейчас вы это не испытываете?
— Нет, сейчас нет, — голос Лансера звенел. — Это совсем другое. Это… — Он помолчал, не находя слов, и тут туман поднялся. — Это, как брешь в тумане, моменты, когда вы видите ясно только затем, чтобы он снова вас окутал. Вы ведь понимаете, правда?
— Думаю, да. Расскажите мне все, что вы помните с самого начала, когда вы оказались на этом корабле.
— Эта часть непонятна. Я не могу вспомнить, когда и как я сюда попал. Я словно проснулся и оказался на палубе, стоя у борта. Дверь открылась, вышел стюард, и я пошел в салон.
— Да, мы видели, как вы сели за стол.
— Но я имею в виду — каждый вечер. Это происходит снова, снова и снова. Всегда одинаково, и я удивляюсь, гадая, кто я такой.
— По крайней мере, вы знаете, как вас зовут. Вы — Курт Лансер, бывший профессор из Франкфурта в Германии, где вы преподавали английский.
— Это не совсем так. Тогда я был всего лишь Куртом Лансером. Школьным учителем, преподававшим английский наряду с другими предметами. Понимаете, я родился во Франкфурте и там же получил образование. В школе я хорошо учился, поэтому я стал преподавателем.
— Но вы упоминали об обмене профессорами…
— Эта мысль принадлежала мистеру Поттеру, а я просто не стал спорить с ним. В каком-то смысле меня обменяли. Из Франкфурта я был послан в Гамбург, где учил английскому офицеров германского флота. Когда разразилась война, я стал…
Он замолчал, закрыл глаза, и его лицо помрачнело. Барбара сказала мягко, но откровенно:
— Не пытайтесь вспомнить все прямо сейчас. Возможно, если бы вы чуть-чуть поспали…
— Сон мне не поможет. — Голос Лансера был напряженным, и его словам вторило эхо из леденящего тумана. — Я чувствую себя, как в кошмаре. Я знаю, что там ждет несчастье. — Он простер руку в тонкий туман. — Несчастье и смерть. За нами крадутся. Там есть подводная лодка. Я знаю это — я знаю это!
Произнеся эти слова, он почувствовал руку Барбары, покоящуюся на его руке- единственное человеческое прикосновение с начала этого странного, но очень знакомого эпизода. Потом этого прикосновения, как и голоса девушки, не стало. Лансер повернулся и увидел старшего помощника капитана.
— Капитан вами доволен, — сказал офицер. — Он хотел бы видеть вас у себя в каюте. Для очень короткого разговора.
Лансер пошел за ним без возражений, опять точно зная, что произойдет. Когда они дошли до каюты капитана, тот ожидал их у себя.
Он жестом пригласил Лансера сесть на стул, а офицера оставил стоять.
— Это мистер Дэнбьюри, мой помощник, — представил его капитан. — Не могли бы вы ответить на мои вопросы?
— Спрашивайте, что вам угодно, капитан.
— Прежде всего я попрошу вас показать мне ваш паспорт.
Лансер сунул руку во внутренний карман и поискал то, чего там не было, как он и думал. Затем, словно отрепетировав, он ответил: — Боюсь, что не прихватил свой бумажник. Он, должно быть, в моей каюте.
— Мы проверим это позднее, — решил капитан. — А тем временем, нет ли чего такого, что вы желаете сообщить нам?