— Я не многое могу рассказать, — признался Лансер, — так как не много помню. Я не могу вспомнить, как попал на этот корабль. Помню только несвязные странные вещи, словно они много раз происходили раньше.
— За столом, господин Лансер, вы выказали хорошее практическое знание германских подлодок. Это не тревожит вашу память?
— Хотелось бы, — искренне ответил он, — но нет. Я, должно быть, говорил о событиях, о которых где-то слышал.
— Только что на палубе, — вставил Дэнбьюри, — я слышал, как вы сказали, что за нами крадутся, что в тумане скрывается подлодка.
— Я говорил это? — изумление Лансера было неподдельным. — Да, я мог сказать такое. В конце концов, в этих водах вероятней всего есть подлодки.
— Мы говорили о них за ужином, — сообщил капитан помощнику- Это могло встревожить мистера Лансера, как это обеспокоило других пассажиров. Возможно, нам лучше отложить наш разговор, господин Лансер. Вам необходимо поспать. Мистер Дэнбьюри проводит вас до каюты. Спокойной ночи, сэр.
На этот раз он не спорил о необходимости сна. Он последовал за Дэнбьюри, и когда они дошли до каюты, начал рыться в своем багаже, бормоча что-то о своем паспорте. Он каким-то образом опять узнал, что его не окажется и не может быть там. Он случайно достал фуражку и бросил ее на скамью, где она была поднята и осмотрена Дэнбьюри.
— О, да это же фуражка немецкого морского офицера! — воскликнул тот. Он вертел ее в руках, рассматривая эмблему. — Фуражка командира подлодки. Где, как вам удалось взять это?
— Взять это, — медленно произнес Лансер. — Думаю, так я и поступил. Должно быть, захватил ее случайно.
— Вы имеете в виду, вроде военного сувенира?
— О, да. Просто иным возможным путем она попасть ко мне не могла.
Помощнику и в голову не пришло, что Лансер подавлял свои собственные сомнения, желая отбросить какую-то абсолютную, безжалостную правду, которая сжимала его невидимыми щупальцами, более сильными, чем хватка тумана. Но Дэнбьюри начал теперь испытывать неподдельную жалость к Лансеру. Он принял его за человека, прошедшего через какое-то ужасное испытание, ведь он повидал много таких случаев среди переживших торпедную атаку.
Он знал, что даже малейший намек на какую-то новую опасность мог взбудоражить их умы.
— Я взгляну на ваш паспорт завтра, господин Лансер, — сказал помощник капитана. — Просто так заведено, поскольку ваше имя не зарегистрировано. А что до этого — (он бросил фуражку на койку) — будем надеяться, что мы соберем немало таких сувениров, плавающих где-нибудь в океане.
Дэнбьюри с поклоном удалился, и, когда за ним закрылась дверь, Курт поднял немецкую фуражку. Он отвернул внутреннюю тесьму и увидел слова, четко написанные чернилами.
«Курт Лансер — Капитан-лейтенант.
Kriegsmarine»
Теперь Лансер был совершенно подавлен. Фуражка упала из его нервных пальцев. Он вышел из каюты и механически пошел по коридорам, по трапам, шаги его звучали в такт ударам мотора.
Даже корабельные колокола показались ему стекляшками, когда он слышал, как они отбивали время.
Он дошел до салуна, в котором был один бармен, поприветствовавший его, и, когда Лансер показал ему на бутылку, толкнул ее ему.
Налив себе, Курт спросил:
— Где остальные пассажиры?
— Легли спать, — ответил тот. — Уже за полночь, но я не закрываюсь допоздна. Если, ну, возможно, кто-то не сможет сегодня заснуть, то люди смогут прийти сюда, как это сделали вы, сэр.
Лансер не слушал. Он смотрел на часы, висевшие над стойкой.
Увидев, что они показывали десять минут первого, он медленно пробормотал: — До часу пятнадцати остался час и пять минут хода.
Бармен озадаченно смотрел на него. Тот выпил рюмку и налил другую. Он думал о каюте, пытаясь сконцентрироваться на фуражке, которую нашел там, и понять, чтo же в действительности она значила. Снова он глухо пробормотал: — Курт Лансер — капитан…
Еще один взгляд на часы. Сколько времени и как часто он смотрел на часы, он не заметил. Время имело значение, и оно двигалось быстро. Позже Лансер заявил: — Без десяти час. Идти меньше, чем полчаса. Эти моторы, с ними что-то неладное. Они сильно перегружены.
— Они всегда так звучат, — отозвался бармен, — на этой старой калоше.
Лансер продолжал слушать, как уходит время. Старпом остановился возле бара и крикнул через дверь в камбуз: — Чашку кофе на мостик! Я подожду здесь.
— Пять минут второго, — бормотал Лансер. — Всего десять минут, — он резко замолчал и повернулся к Дэнбьюри: — Они останавливают моторы! вспылил он. — Почему?
— Обычная проверка, — объяснил Дэнбьюри. — Мы думали…
— Вы не думали! Это было бы безрассудно, останавливать их сейчас, пустить корабль дрейфовать в водах, напичканных подлодками, в то время как мы абсолютно беззащитны. Моторы встали!
— Их починят, — успокоил Дэнбьюри. — Туман поднимается, и мы очень скоро снова тронемся в путь.
— Туман поднимается! — эхом отозвался Лансер. — Этого еще нам не хватало! Мы не тронемся в путь — никогда. Мы будем дрейфовать до часу пятнадцати!
— Именно это он и твердит весь вечер, — сообщил бармен старпому, — до часу пятнадцати, словно должно что-то произойти.
— Да, в час пятнадцать, — теперь Лансер говорил это старпому. — Разве вы не знаете, что подлодка кралась за нами несколько часов и нагоняет нас, ведь наши моторы встали. Разве вы не знаете, что командир подлодки хорошо понимает значение этих звуков, как и я.
— Успокойтесь, Лансер, — ворчал Дэнбьюри. — Практически все наши пассажиры воображают подобные вещи. У вас расшатаны нервы.
— Меня мучает знание. Я знаю, что подлодка уже всплывает у нас перед носом. Мы будем атакованы, и у нас не будет шансов удрать, если вы не заведете моторы и не включите их на всю мощь.
— В данный момент это невозможно, мистер Лансер.
— Тогда вы должны предупредить пассажиров. Посадить их в спасательные шлюпки.
— Что, если нам подождать десять минут, — предложил Дэнбьюри. — Когда все будет позади, вы сами поймете, какими глупыми были ваши страхи.
Те минуты проходили быстро. Лансер хотел действовать, но словно приклеился к стулу. Все вокруг него казалось нереальным, но за всю свою жизнь Лансер ни в чем не был так уверен, как в том, что должно было произойти.
За всю свою жизнь!
Могло ли все это быть его жизнью, это странное существование, в котором он не мог действовать самостоятельно? Почему он должен быть зависимым от Дэнбьюри и других, действовавших для него?
Почему он должен слушать их пустые фразы, когда он заранее знал глупости, которые они скажут? Пока он обдумывал эти вопросы, пришло время для действия. Часы показывали четверть второго.
Как подтверждение его слов, раздался нарастающий вой, становясь все громче и громче, и закончился гигантским разрывом. Корабль тряхнуло от этого взрыва. Вражеский стрелок добился прямого попадания в дрейфующую «Королеву Глазго».
На мгновение Дэнбьюри застыл, не в силах поверить. Затем он помчался на палубу, за ним бежал стюард и шеф-повар с камбуза. Он дал волю своим ногам. Когда они выбежали на палубу, сквозь рассеивающийся туман с вoем пронесся второй снаряд, сотрясая судно дру-гим разрушительным ударом.
Пассажиры панически выбегали из кают, и Лансер видел лица, с которыми он был так хорошо знаком. Там были: Деверо, захваченный врасплох мрачной неопределенностью; Поттер, настолько встревоженный, что его сразу парализовало; их жены, обе сильно напуганные. Другие пассажиры образовали безумную толпу, в то время как палубу залил свет прожектора с подлодки, чей серый корпус был едва различим в тумане.
Вспышка пламени с дальнобойной пушки дала знать, что другой опустошительный снаряд послан в цель с расстояния тысячу ярдов, как и предсказывал Лансер. Удар пришелся ниже ватерлинии, и «Королева Глазго» покачнулась, как раненое существо. Пассажиры в страхе помчались назад в свои каюты, думая обрести там безопасность, когда Лансер возвысил голос до рева: