Он хотел снова стать мальчишкой. Да, именно этого он хотел. Он хотел повернуть свою жизнь вспять и отправиться обратно. Он хотел, миновав годы, найти тот, в котором ему было одиннадцать лет.
Мартин Слоун, одетый в костюм от «Брукс Бразерс», мчался в красной спортивной машине в ночь и прочь от Нью-Йорка. Он ехал упрямо и целенаправленно, не зная по сути, куда. Это нисколько не походило на поездку на уикенд. Это не был кратковременный отказ от привычного образа жизни. Это был исход. Это был полет. Где-то в конце длинного шестиполосного шоссе, пролегшего вверх-вниз по холмам штата Нью-Йорк, Мартина Слоуна ждало исцеление.
Он остановился в мотеле около Бингемптона, штат Нью-Йорк, немного поспал и вновь отправился в путь. В девять утра он подъехал к заправочной станции. Он ехал довольно быстро, и резко остановленная машина подняла клубы пыли. Отчасти от постоянной спешки, к которой он привык в Ныо. — Йорке, отчасти из-за раздражительности, которая копилась все эти дни, а теперь выплеснулась, он нетерпеливо нажал на клаксон. Служитель, молодой парнишка в грубом комбинезоне, оторвался от шины, с которой возился, вытер руки об одежду и вопросительно посмотрел на Мартина.
— Как насчет того, чтобы обслужить? — крикнул ему Мартин.
— Как насчет того, чтобы не так шуметь? — отозвался парнишка.
Мартин прикусил губу и съехал с шоссе, перехватывая рулевое колесо. Он взглянул на приборную панель.
— Прошу прощения, — сказал он мягко.
Парнишка подошел к автомобилю.
— Заправьте его, пожалуйста, — сказал Мартин.
— Сделаем.
— Я попросил прощения, — сказал Мартин.
— Я слышал, — ответил парнишка. — В таких машинах бывает система диагностики, верно?
Мартин кивнул и отдал ему ключи от бензобака. Парнишка подошел к машине сзади и отпер бак.
— Как насчет того, чтобы сменить масло и вообще все подтянуть? спросил Мартин.
— Сделаем, — отозвался парнишка. — Это займет около часа.
— Что ж, — сказал Мартин, — у меня куча времени.
Он повернулся и увидел на той стороне дороги табличку «Хоумвуд, 1,5 мили».
— Там впереди Хоумвуд, верно? — спросил Мартин.
— Точно, — отозвался парнишка.
— Я когда-то жил там. Вырос, если точнее. Я не был там восемнадцать… нет, двадцать лет.
Он вылез из машины, сунул руку в карман за сигаретами и обнаружил, что у него осталась всего одна. Перед заправкой стоял автомат, торгующий сигаретами. Мартин подошел к нему, купил пачку и вернулся к машине, продолжая говорить.
— Восемнадцать… двадцать лет. А вчера вечером я… я просто сел в машину и поехал. Достиг той точки, что… что надо было сматываться из Нью-Йорка. Еще одна деловая встреча, телефонный звонок, доклад… — он замялся, и смех его звучал пусто и устало.
— Так вы из Нью-Йорка.
— Точно. Из Нью-Йорка.
— Смотрю я на вас все время, — сказал парнишка. — Едете в деревню, держите не меньше ста миль в час. Остановились на красный, потом кто-то другой тронется на зеленый чуть раньше — и для вас весь день насмарку. Господи, как можно так жить?
Мартин отвернулся и повертел зеркало заднего вида.
— Да, — сказал он. — Вроде бы притерпишься, а потом наступает июньский вечер — и вдруг срываешься с места. — Он снова взглянул на табличку через дорогу. — Полторы мили, — пробормотал он. — Можно дойти пешком.
— Кому как, — возразил парнишка.
Мартин усмехнулся.
— А нью-йоркским чиновникам из красных спортивных автомобилей?
Парнишка пожал плечами.
— Я вернусь за машиной позднее, — усмехнулся Мартин. — Полторы мили можно пройти пешком!
Он снял пиджак, закинул его за спину и двинулся по дороге на Хоумвуд. Городок лежал всего в полутора милях… и двадцати годах.
Мартин вошел в аптеку и замер у двери в прохладном полумраке.
Все было точно так, как он помнил. Узкое высокое помещение со старомодным сатуратором с одной стороны и стойкой — с другой.
Дерeвянная лестница, которая вела с крохотного балкона в маленькую контору. Там, вспомнил Мартин, обычно дремал мистер Уилсон, владелец аптеки. Полный невысокий человек в очках с толстыми стеклами протирал стаканы из-под газировки и улыбнулся Мартину из-за фонтанчика.
— Чего пожелаете? — спросил он.
Мартин взглянул на плакаты на стенах, старомодные светильники под потолком, два больших потолочных вентилятора. Он подошел к стойке и сел. Пять стеклянных кувшинов с дешевыми леденцами стояли там, где, как он помнил, им полагалось быть.
— Вы все еще делаете шоколадную газировку? — спросил он продавца. Тройные порции?
Мартин улыбнулся с извиняющимся видом.
— В этой аптеке я провел половину жизни, — сказал он. — Я здесь вырос. И, сколько помню, всегда заказывал одно и то же: газировку с шоколадным мороженым. Мороженого — три ложки. И это стоило десять центов.
Маленький человек посмотрел на него слегка насмешливо, и Мартин вгляделся в его лицо.
— Знаете, — сказал он, — мне кажется, что мы знакомы. Мы не могли встречаться раньше?
Продавец пожал плечами.
— Просто у меня такое лицо.
— Это было давно, — сказал Мартин. — Восемнадцать… двадцать лет тому назад. Я тогда уехал. — Он засмеялся зароившимся вдруг мыслям. — Я не пожалел бы доллара за каждый час, проведенный у этого фонтанчика. От того времени, когда я учился в средней школе, и до третьего курса института. Он повернулся на крутящемся стуле и поглядел на чистую, залитую солнцем улицу за окном. — Город тоже кажется прежним. — Он повернулся к продавцу. Знаете, это просто изумительно. Двадцать лет прошло, а все осталось по-старому.
Маленький человек в очках сделал газировку с мороженым и протянул ему.
— С вас дайм.[23]
Мартин полез в карман, но вдруг рука его замерла.
— Дайм-? — спросил он недоверчиво. И поднял большой, щедро наполненный стакан. — Три ложки?
Продавец рассмеялся.
— Мы всегда так готовим.
Мартин рассмеялся в свою очередь.
— Этак вы по миру пойдете. Никто не продает больше газировку за десять центов.
На мгновение повисло молчание, потом продавец сказал:
— Никто? Да откуда же вы?
Мартин принялся за мороженое.
— Из Нью-Йорка, — ответил он между глотками. — Эй, да у вас прекрасное мороженое!
Продавец положил локти на прилавок.
— Вкусно? — спросил он.
— Великолепно. — Мартин докончил мороженое и одним глотком расправился с оставшейся газировкой. Потом покачал головой. — Словно никуда и не уезжал. Это было здорово.. — Он повернулся и обвел взглядом комнату. Забавно, — проговорил он. — Как много воспоминаний бывает связано с каким-то местом. Я всегда думал, что, если когда-нибудь вернусь сюда, здесь все будет по-другому.
Аптека глядела на него. Стойка, полки, плакаты и светильники.
Вентиляторы. Они глядели на него, словно старые друзья.
— Такое впечатление, — задумчиво проговорил Мартин, — словно… словно я ушел отсюда вчера. — Он поднялся со стула и принялся машинально крутить его туда-сюда. — Словно я ушел отсюда вчера вечером. — Он улыбнулся продавцу. — Я готов поверить, что мистер Уилсон сидит сейчас в конторе и дремлет, как он это делал обычно, пока был жив.
Он не заметил, как вздрогнул при этих словах продавец.
— Это одно из самых ярких моих воспоминаний: старина Уилсон, дремлющий в своем большом удобном кресле за той дверью. Старина Уилсон… да будет земля ему пухом.
Он полез в карман, вытащил доллар и положил на стойку. Продавец удивленно посмотрел на него.
— Это же бак![24]
Мартин улыбнулся, щелкнув ногтем по стакану.