Выбрать главу

— Я боюсь за нее. — Он опустил бинокль. — Она всегда рубит с плеча. Некоторые звереют, когда им в лицо говорят правду. В местную милицию обращаться без толку. Послушай, а может, тот шизик что-то знает? Где он живет?

Мы прокрались к дому, где Камышевский снимал комнату с отдельным входом, со стороны сада, прячась за лавровыми кустами. Он сидел в качалке на пороге и, судя по всему, дремал, прикрыв лицо газетой. Арсен громко кашлянул. Человек в качалке не шевельнулся. Тогда Арсен вышел из кустов и направился прямо к нему.

— Где Маргарита? — спросил он, грозно возвышаясь над Камышевским. — Не прикидывайся идиотом. Я из тебя начинку вытряхну!

Резким движением руки он сорвал газету. Я увидела обыкновенную дыню. Она лежала поверх скатанного матраца, который имитировал одетого в тренировочный костюм мужчину. Нижняя часть манекена был накрыта махровым полотенцем. Под ним оказались туго набитые сеном колготки в кружевных мини-трусиках.

— Послушай, я, кажется, такое уже видел где-то. Черт… ну да! Когда я обнаружил, что Жанку зарезали, я обо что-то споткнулся. Это были женские колготки, набитые сеном. И тоже в трусах. Этот тип настоящий извращенец. Я так боюсь за Маргариту.

…Она была в маминой гофрированной юбке и черной кофточке с люрексом. Сверху, с шоссе, я заметила пестрый кусочек материи среди пустынных валунов. Волосы слиплись от крови, но Марго была жива и даже узнала меня. Арсен на руках донес ее до шоссе. Какая-то «волга» довезла нас до больницы.

— Сотрясение мозга и рваная рана на голове. Судя по всему, она ударилась об острый край валуна, — сказал врач, оказавший Марго первую помощь. — Ваша родственница родилась в сорочке. И что ей вздумалось купаться в таком неприспособленном для купания месте? К тому же штормило. Будем надеяться, все обойдется. Но к ней пока нельзя. Да и она теперь будет долго спать.

Арсен повел меня в кафе перекусить. Мы молча жевали жесткий шашлык, запивали кислым местным вином. Я отупела от пережитого. В голове все время вертелась эта привязчивая «битловская» мелодия «Let It Be».

Вдруг Арсен стиснул мне запястье.

— Я знаю, кто это сделал. Я разрежу этого типа на кусочки.

— Так он тебе и дался. Да у тебя и доказательств нет. Она проснется и все нам расскажет.

— Нет, я должен сделать это сейчас, по горячим следам. Иначе он успеет скрыться. Пошли. — Он потащил меня к двери. — Твоя мать послужит приманкой. Не говори ей о том, что случилось с Маргаритой.

— Но она поймет все по моему виду.

— Ничего она не поймет. Ей сейчас не до того.

— А если она спросит, где я была?

— Мы втроем ходили в кино, поняла? Ты, я и Маргарита. Ты скажешь маме, что Маргарита скоро придет. Я спрячусь в саду.

Мама сидела на веранде возле открытого окна. Она даже не повернула голову на звук моих шагов. На ней было все то же нарядное поплиновое платье с оборками, только теперь они все поникли и платье выглядело будничным. Я подошла и обняла ее за плечи.

— Доченька, прости меня, — прошептала она и потерлась щекой о мою руку. — Ты, такая чистая и невинная, оказалась замешанной в жуткую грязь.

— Она к нам не пристанет, мама.

— Рита была права. Он ужасный человек. Но я не видела этого. Меня к нему так тянуло. — Мама всхлипнула. — Что я только не напридумывала про него! И это было замечательно. Теперь у меня снова начнется серая будничная жизнь.

— Ты еще влюбишься.

— Не хочу. Нет. — Мама решительно замотала головой. — Лучше жить без любви, тогда и разочаровываться не будешь.

— Он больше не приходил? — осторожно поинтересовалась я.

— Два раза был. Но я приказала ему уйти. Стоял передо мной на коленях. Он сказал, что будет просить у тебя прощения. — Она горько вздохнула. — Говорит, не спал всю ночь и нервы не выдержали. Он очень раскаивается, что сделал тебе больно. — Мама посмотрела на меня снизу вверх. У нее были заплаканные глаза. — Доченька, может, он на самом деле стал другим, когда встретил меня? Как ты думаешь?

Я неопределенно пожала плечами, хотя мне так хотелось сказать маме все, что я узнала за последние несколько часов. Но я не имела права.

— Ты не возненавидишь меня, если я прощу Эдуарда?

— Нет, мама.

— Рита на этом не успокоится. Она по-своему права, но ей не понять, что подчас любовь может сотворить с человеком чудо.

Я поспешила отвернуться, чтобы мама не заметила моей ехидной ухмылки.

— Ты в это не веришь?

— Верю, мама.