— Кто? — приличия ради поинтересовалась я. Честно говоря, мне было совсем неинтересно.
— Что я мелю? Не слушай меня, Сашенька. — Он закрыл лицо платком и тихо заплакал. Я хотела было ускользнуть незаметно, но он вдруг сунул платок в карман и глянул на меня озабоченно. — Никому ничего не говори. Не хочу выглядеть слабым.
— Не скажу.
— Ты куда-то спешишь?
— Да, дедушка. Но ты им тоже ничего не говори. Идет?
Он жалко улыбнулся.
— Вся в меня вышла. А я и не знал про эту лазейку. Оригинальный способ войти в собственный двор.
— Разрешаю тебе им пользоваться. Но больше никому ни слова.
— Я умею хранить чужие тайны, детка.
Дедушка Егор повернулся и пошел, не оглядываясь, в сторону веранды. Я подняла с земли байковое одеяло и аккуратно его сложила. Я изо всех сил тужилась доказать себе самой, что с головой поглощена этим занятием, хотя, похоже, все мои мысли были в крольчатнике.
Арсен сидел на куче соломы и курил, пуская дым в ржавую самоварную трубу, конец которой просунул в щель между досками сарайчика.
— Из общаги видно. Стенка в их сторону выходит.
Арсен нехотя загасил сигарету.
— Не могу. Вижу окровавленную подушку и ее слипшиеся волосы… Она еще жива была, когда я вернулся. Эти подонки все точно рассчитали. Она смотрела на меня с такой мольбой. Я… я даже не подошел к ней. Я вылез в окно. Они ждали меня. Бросились втроем и стали выкручивать руки. Мне каким-то чудом удалось вырваться. Там остался мой пиджак, деньги, документы. Я, похоже, здорово влип.
— Это… это случилось далеко отсюда? — не без страха поинтересовалась я.
— Маяковского, шесть. Не знаю, далеко или нет. Я… я не помню ничего.
Я почувствовала озноб и головокружение.
— Ее зовут Жанна, — с трудом выдавила я.
— Ты знала ее? — Его глаза поблескивали в темноте. — Ты с ней дружила?
— Она… работала с Марго, моей теткой. Она была курьером.
— Она говорила, что работает в газете. Я думал, она… Хотя какая теперь разница? Ты еще что-то про нее знаешь?
— Ничего особенного. — Я опустила глаза. — В нашем городе сплетничают про всех.
Про Жанку трепались, будто она подрабатывает на панели. Я несколько раз встречала ее на Бродвее в компании подвыпивших парней. Но по Бродвею прошвыривались все кому не лень.
— Дыма без огня не бывает. В ее туалетном столике валялись презервативы и противозачаточные пилюли. Она знала, я не люблю пользоваться презервативами.
Я почувствовала, что покраснела до самых корней волос, и поспешила отвернуться. В ту пору я еще краснела и от более невинных вещей.
— Это не доказательство, — пробормотала я. — Ты все равно не должен был ее убивать.
Он одним прыжком очутился возле меня и больно схватил за плечи.
— Я не убивал ее, слышишь? Если ты еще раз это скажешь, я тебя убью. — Внезапно он отпустил меня, спрятал руки в карманы и отвернулся к стенке. — Прости. Если бы не ты, я бы уже валялся на мостовой с дыркой в животе.
До меня только сейчас дошло, что Жанки-Буянки уже нет в живых, о чем, судя по всему, еще мало кто знал. Такое начнется, когда узнают!.. Даже если ее убил не Арсен, мне здорово влетит, когда выяснится, что я прятала его в крольчатнике. В нашем городе все рано или поздно всплывало наружу. Как сор в половодье.
Он словно прочитал мои мысли.
— Если меня здесь надыбают, скажу, что пробрался тайком от хозяев. Слушай, а ты не могла бы принести поесть?
Я повернулась и той же дорогой — через мой лаз — вернулась в дом. Дедушка Егор лежал в столовой на диване и мерно посапывал, прикрыв лицо газетой.
Я тихонько приоткрыла дверцу буфета, взяла из вазочки несколько пластинок печенья и два сухаря.
— Уже вернулась от Иры?
Мама стояла в дверях. Она успела переодеться в халатик и накрутить волосы на бигуди. В нашем доме не поощрялось появление за столом в неглиже.
— Я… проголодалась.
— От обеда остались котлеты. Только, пожалуйста, не ешь без хлеба. И сядь за стол. Кстати, ты помыла после улицы руки?
— Я ни за что не бралась.
— Все равно. Кругом столько микробов. Хочешь, я посижу с тобой на кухне?
— Нет. То есть хочу, но…
В это время раздался звонок в дверь. Пришел Славка.
Мама поспешно ретировалась к себе. Я знала: теперь, когда пришел Славка, ее в таком виде калачом из комнаты не выманишь.
— Бонжур, сеньорита-мадемуазель. — Славка протянул мне большое красное яблоко. — И как вам живется в ваши преклонные года?
— Прекрасно. — Я затравленно огляделась по сторонам. — Мне нужно ненадолго отлучиться.