- Так Вы еще и пьянчужка, Анна. - Теодор продолжал смеяться.
- Тео, давайте на «ты». - Алкоголь уже ударил в мой мозг, и думать становилось все сложнее и сложнее.
- С удовольствием.
- Я значит, сейчас с трезвенником разговариваю? – С моих губ сорвался смешок.
- Нет, что ты. - Он сделал некое восклицание местоимения.
- Тогда почему ты еще трезвый?
Смех Тео заполонил комнату. Он был звонкий и красивый. Его бархатный голосок очень красиво разливался смехом.
- Вон там. - Тео указал рукой на стеллаж возле окна. - Есть подарочный алкоголь. Возьми то, что понравится.
Я, шаркая ногами по дорогому персидскому ковру пошла к стеллажу. Там стояли различные бутылки с виски, ликером, текилой. Много всего. Мне понравилась единственная бутылка, она была красивая и аккуратная. Надпись на бутылке гласила «Macallan»7. Я открыла ее и сделала глоток.
- Теодор, ты напоминаешь мне мишку Тедди. - Я развернулась и мило улыбнулась полностью ошарашенному парню.
- Ого… - Все, что смог сказать Тео.
- Можно, я буду называть тебя Тедди? – Я состроила щенячьи глазки.
- Тогда я буду звать тебя Энни.
Опять это имя. Настолько не любимое, но я разрешаю так меня называть только Тине и бабушке.
- Хорошо.
Мне самой стало интересно, почему я согласилась.
- Энни, хочешь, я тебе что-то покажу?
- Это странно звучит, знаешь ли.
- Ты когда-то стреляла с настоящего оружия.
Он заиграл бровями.
- Нет.
- Пойдем.
Оружие? У него дома есть оружие? Теодор – человек загадка. Я не знаю, что у него на уме. Я легко читаю человеческие эмоции, но он остается для меня загадкой. Таинственный и неприступный, как скала. Да что там скала, как гора.
Мы прошли в маленький коридорчик. Он вел куда-то в подвал. Тедди пошел вперед и нежно взял меня за руку. Его рука такая большая и теплая. У меня был когда-то друг, его звали Джо Мойер. У него всегда были теплые руки. Джо был болен, но никто кроме него об этом не знал. У него был рак легких четвертой стадии. Он скрывал это ото всех, даже от родителей. Джо был сильным. Все время в течение четырех месяцев он снимал квартиру на окраине города. Он перестал общаться с друзьями, с родителями, расстался с девушкой. Он закрылся. Он умер, будучи совершенно молодым. Двадцать два это так мало.
Его холодное тело, двух дневной давности нашла соседка, которая пришла попросить у красивого парня помощи. То, что она обнаружила, в открытой квартире ее поразило. Он был хорошим человеком, поистине хорошим. Джо имел не много друзей, на его похороны пришло около двадцати человек. Мне тогда было восемнадцать. Вы себе не можете представить, что это такое когда умирает дорогой человек. Парень, который вырос рядом с тобой, который защищал и наставлял. Тот, за которого ты могла бы умереть, но умер он. Это был мой лучший друг, даже не смотря на его секрет, он звонил ко мне каждый день. Я помню его, как человека необычайно веселого, сейчас я понимаю, как ему было больно звонить мне и улыбаться, смеяться, но он звонил… Джо – невероятно сильный духом человек. Возможно, именно после смерти Джо я закрылась от парней, от любви и некоторых друзей. Именно после его смерти я стала сильней. Стала, потому что он этого хотел. Он позвонил вечером буквально за несколько часов до своей смерти. И сказал мне: «Анна, я хочу, чтобы ты была сильной. Хочу, чтобы ты боролась и никогда не сдавалась! Будь сильной ради меня!» Он ушел, просто бросив трубку. Я звонила. Звонила не переставая. Звонила всем, кто его когда-то знал. Звонила его родителям. Никто не знал где Джо. Он просто ушел. На его похоронах я не могла держаться на ногах. Я не могла сказать даже слова прощанья. Я чувствовала вину. Я должна была бы догадаться, что что-то не так. Должна. Я его любила. Любила, как брата, как друга, как отца. Он был для меня всем. Он был частью меня. После его смерти я всегда ношу с собой его фото. Знаете, любящие родители в своем портмоне носят фото своих детей, а я ношу его фото. Всегда когда я путаюсь, не хочу жить или разочаровываюсь в чем-то, я смотрю на его фото. Его улыбка, его глаза и такие родные ямочки на щеках. Серые глаза, которые сияют радостью, они мой толчок вперед. Джо – самый родной человек. Я постоянно прихожу на кладбище и плачу. Это – мое спасенье. Он написал письма, всем кого когда-либо считал другом. Он умер, крепко сжимая в руке ручку «Паркер», ту которую я подарила ему. Он ее очень любил. А я любила его.
Когда я подхожу к его надгробной плите и вижу написанные мною слова:
«Любила тебя, гордилась тобой,
В памяти моей всегда ты живой»
Это, как крик души. Я никогда не забуду его теплые, нежные руки.
Мы пришли в большую комнату. Там стояло очень много мишеней. Я всегда хотела научиться стрелять. Это была моя давняя мечта. Когда-то мы с Даниэль пробовали, но ей все удавалось легко, а я никак не могла научиться. Полу пустая бутылка виски, все еще была у меня в руках. Тедди дал мне какой-то пистолет. Я же отдала ему бутылку.
- Только осторожно, ты ведь пьяна.
Он медленно отошел от меня. Какая-то злоба заела, охватила мой мозг. Он попросту насмехается. Неужели он действительно настолько ненавидит женщин? Только вот почему? Что у него такого случилось?
Алкоголь медленно заполнил меня. В глазах двоится, дыхание сбито. Эйфория. Прекрасное чувство. Мне так легко и хорошо.
- А у тебя есть вкус, Анна.
- Что это значит?
- Ты выбрала самое дорогое виски в моем баре.
Я посмотрела на бутылку у него в руках.
- Прости, я отдам тебе деньги.
- Оно стоит семьдесят пять тысяч долларов.
Уильямс улыбнулся и сделал глоток.
- Что? За виски ты отдал такие деньги?
- Я думаю, что ты знаешь, что я богат. – На его лице заиграла ехидная улыбка. – Так вот я намного богаче, чем ты думаешь.
Наглец. Можно подумать, что я знала! Я первый раз вижу такое виски. Я уже начинаю его ненавидеть, напыщенный хам.
Я отношусь к тому ряду людей, которые в своей душе вынашивают вселенную. Правда, моя вселенная забита дымом, взрывами, кровью и агрессией. Мой мир рухнул уже давно. Я тот человек, которому нечего терять. Но если бы мне предложили отомстить миру, то я бы мстила любовью. Я бы влюбила в себя кого-то и сделала так, что бы он страдал. Вы, возможно, посчитаете это простой прихотью глупой женщины, но во всех моих поступках есть логика. Да, я женщина и у меня вполне понятная логика. Еще с давних времен так заведено, что боль, которую тебе причиняет любимый человек переносить сложнее. Когда тебя предает человек, ставший для тебя всем миром, становиться больно, очень больно. Такое чувство, что тебя разрывают на части, на маленькие кусочки.
Я осмотрела комнату. Она была окрашена в темно-синие тона, посреди комнаты висело три мишени, а в конце, тут, где стояли мы с Теодором эти мишени разделялись стенками. Я зашла за одну такую стенку.
Я подняла пистолет и сняла с предохранителя. Прицелилась и посмотрела на Теодора. Его лицо выражало удовольствие. Он улыбнулся и отпил немного виски. Меня немного пошатывало. Во рту приторно-сладкий вкус. В голове мрак. Минус алкогольного опьянения – пустота в голове. Я могу думать, мысли приходят быстро, но связать их в кучу, я не могу. Это состояние темноты. Я могу видеть, но не вижу. Состояние, точной эйфории. Невероятно. Я уже на половину осушила пузырек, такого вкусного, но в тоже время такого опасного и изысканного напитка с пометкой «Яд». Скоро мое недомогание почнет проявляться. Этот чарующе-ужасный зверь, от которого мне точно не спастись.