Я вздрогнула, когда звуки боя стихли — очень уж резко. Тишина не опустилась — упала, оглушила не хуже воя и лязга. Замерло сердце: неужели и правда все закончилось? Или это лишь малая передышка? А если все… я вдруг поняла, что такая тишина, тишина неизвестности — во сто крат страшней самого жуткого боя. Потому что бой окончен, и все решилось, что должно было решиться, и они — там, наверху — знают, а я… Кто войдет сейчас в эту дверь — свои, враги?
Вошел Зиг.
Я попятилась, так страшен он был: оскаленный, окровавленный, одно крыло топорщится, другое волочится по земле…
— Воды, быстро, — приказал нелюдь. Я кинулась к бочке, зачерпнула ковшик. А он сказал внезапно севшим голосом: — Плесни чего-нибудь туда, что ли. Для поднятия сил…
Благо, я успела расставить все наши снадобья по порядку, искать не пришлось. Зиг сел на пол — мимо лавки, что ли, промахнулся? Взял ковшик, выпил, не отрываясь. Сказал:
— Вроде что надо. Сейчас по одному к тебе своих отпускать буду, напои тем же.
— Что там? — спросила я.
— Да ничего. Дрались, дрались, и вдруг на тебе, враг свалил обратно. Ждать будем, вдруг снова полезут. Сейчас… посижу немного и пойду. Анегарда найти надо.
Искать не пришлось. Будто специально дождавшись этих слов, братец ввалился в кухню — такой же страшный, как Зиг, на одном плече повис Гарник, на другом — рыжий Рихар. Зигмонд вскочил, перехватил мальчишку. Анегард сгрузил капитана на лавку, рухнул рядом. Я метнулась за водой и тряпками. Мелькнуло трусливое: справлюсь ли? Оба изранены, а бабушки рядом нет.
— Его первого, — Анегард дернулся, отстраняясь.
— Но…
— Я сказал!
Ладно. Раз у него есть силы так грозно рявкать, значит, и верно, лучше начать с Гарника.
Я не стала стаскивать с капитана доспехи — начала с открытых мест. Смыть кровь, обработать раны… много, но, по счастью, неглубокие. Гарник был в сознании, но какой-то смурной, словно ему здорово приложили по башке. Краем глаза видела, как Зиг осмотрел мальчишку, напоил его — ишь, глазастый, запомнил, из какой именно склянки я ему наливала! Кажется, с рыжим ничего особо страшного. Или было, да само затянулось? Хорошо им, нелюдям. А вот Гарник… нет, жить-то будет, но… с каждой новой раной у меня все сильней тряслись руки. Лекарка! "Никогда не бойся сделать больно", — говорила бабушка. Но я боялась — и ничего не могла с этим поделать.
Остановить кровь. Мазь. Повязки. Напоить… да пей же, глотай! Вот так.
— Зиг, помоги его раздеть.
Нелюдь взял капитана за плечи, вгляделся в глаза. Качнул головой:
— Не стоит, Сьюз. Стеганку стащить, и хватит. — Одним ловким движением Зигмонд вытряхнул Гарника из ватного доспеха. — Ты все обработала, не теряй времени. Он обессилел, ничего больше. Не страшно. Давай его уложим.
Я оглядела кухню. О месте, куда укладывать раненых, я не подумала. Лекарка… тетеря! Зиг поднял капитана на ноги.
— Сюда, — скомандовала я, отодвигая полосатую занавеску. Мой-то тюфяк свободен. Анегард на ногах стоит, значит, к себе подняться сможет. Если еще на стену не уйдет.
Ничего, скоро утро. Почему-то казалось, что с рассветом сразу станет легче. Как будто ночь выпила силы, оставив взамен липкий, противный страх.
Кровь, покрывавшая Анегарда, была по большей части чужой. Несколько неглубоких порезов на левой руке да ссаженная на щеке кожа — мелочи, заверил меня братец, не о чем беспокоиться. Свое мнение я предпочла оставить при себе. И Анегард, и Зигмонд казались мне сейчас почти незнакомцами, жутковатыми и тревожащими.
Зиг вручил ожившему Рихару склянку с бодрящим зельем и отослал к остальным: мол, кто в порядке, пусть глотнут, а кому помощь нужна — живо сюда. Рыжий, кивнув, убежал, а Зиг обвел нас мрачным взглядом и спросил:
— А теперь напомните: кажется, кто-то не так давно мне рассказывал, что за чары на крови смерть положена? Тут не просто чарами пахнет, а жертвой, и как бы не великой!
— Ты о чем? — Анегард с заметным усилием встряхнулся, и я подумала: похоже, не только из меня ночь вытягивает силы. Обычно от бодрящей настойки больше проку.
Нелюдь оскалился:
— Я о тех чарах, из-за которых ты едва не проспал свой замок. Кто не поддался, соображаешь?
— И кто? Ко мне чары не липнут, у Сьюз и Гарника амулеты, вы — не настолько люди, чтобы поддаться колдовству, направленному против людей. Ты же сам говорил, что с Ульфаром сильный маг, вот и…
— Не так все просто. Вот скажи, у Гарника амулет сильный?
Анегард пожал плечами:
— До этой ночи я думал, что да.
— Зря сомневаешься. Хороший у него амулет, много выше среднего. Я смотрел. И я тебе точно скажу, с таким амулетом даже очень сильные чары его бы настолько крепко не усыпили. Ну да, ходил бы как вареный…
— Так и ходил, — хмыкнул Анегард. — Муха сонная, как еще жив остался.
Зиг треснул кулаком по столу:
— Да он вообще не проснулся! Его Сьюз подняла, а то бы так и проспал себе! А у Сьюз амулет, чтоб вы оба знали, не людьми заряженный! На нем благословение богини.
Ого! Ничего себе Зиг загибает… Я нашарила дареный амулет. Невзрачный, взгляду зацепиться не за что: простой шнурок и неровная каменная бусина.
— Зиг, ты серьезно?
— Неужели ты думаешь, девочка, что теперь время для шуток? Я чувствую чары, чувствую и силу богов.
— И… чье же?
— Вот этого не скажу. Спроси у того парня, что тебе его подарил.
Я вздохнула: где теперь его искать, того парня! Подарил и ушел, и след простыл.
— Зря вздыхаешь, — хмыкнул Зиг. — Такие подарочки, уж поверь, связывают крепко. — Усмехнулся вдруг: — Хотел бы я знать, он сам-то понимал, что за штуку тебе дарит?
— Он сказал "на удачу", — припомнила я.
— Так и вышло, — кивнул Зиг. — Этой ночью твоя удача нам всем помогла.
— Ты не отвлекайся, — попросил Анегард. — Насчет амулетов я понял, а вот с чего ты про жертвы взял?
— С того, — медленно и весомо объяснил Зигмонд, — что ни у меня, ни у моих, хм, людей, амулетов нет. На нас — сила Прядильщицы, сила чар крови. И любые другие чары на крови, если их кинуть в нас, лишь прибавят сил. Сила к силе, понимаешь? В тех чарах, что наслали на твой замок, была сила Хозяйки тьмы, и она не только не усыпила нас, но еще и влилась в нашу силу. А то бы, пожалуй, даже мы не устояли. Ты знаешь, сколько нас, и видел, сколько было тех.
— Да-а, — протянул Анегард, — просчитался Ульфар, нечего сказать.
— Верно, просчитался. Но я тебе не о том толкую.
— А о чем?
— Хозяйка тьмы не помогает бесплатно, вот о чем. За чары такой силы Ульфар — или его маг, без разницы — должен был принести жертву.
Кровавую жертву, продолжила я. И тут вспомнила еще одно Зигово слово.
— Зиг, — мой голос дрожал, я уверена была, что знаю ответ. — Ты еще сказал "не просто жертва, а великая", это как?
— Примерно так, — ответил нелюдь, — как было в храме с Айком. Вся кровь, до капли.
Чары Хозяйки тьмы развеялись с первыми лучами солнца, и замок встретил новый день, как ни в чем не бывало. Правду сказать, хорошенький сюрприз ждал поутру тех, кто спокойно проспал весь бой!
Когда растаяли ночные страхи, мне пришел в голову еще один вопрос. Я нашла Зигмонда — нелюдь сидел под стеной казармы и задумчиво жевал травинку, — села рядом и спросила:
— Ты уверен, что я не заснула именно из-за амулета?
Зиг молчал долго, я даже сердиться начала. Совсем за дурочку меня держит? Если сейчас наплетет какой-нибудь успокоительной чепухи…
Измочаленная травинка полетела на землю, Зигмонд с хрустом потянулся и наконец-то соизволил обратить на меня внимание.
— Видишь ли, Сьюз, — лениво сказал он, — твой амулет и правда очень сильный. Настолько сильный, что любые другие объяснения смело можно не брать в расчет. Поэтому я не стал приплетать еще одну причину. Но не стану врать, она есть. Да ты, вижу, и сама догадалась?