Зигмонд встал, завозился у стены. Что-то противно скрежетнуло, Зиг ругнулся, прошипел:
— Сто лет не смазывали, что ли?! Или все триста? Ох, скажу я Анегарду!
Открылась узкая щель хода. Зиг выглянул, выдернул меня наружу; в следующий миг стена за нашими спинами вновь казалась цельной.
— Сюда! — не выпуская моей ладони, нелюдь сиганул через лестничную площадку. Я услышала шаги внизу, голоса:
— А я говорю, шумело!
— В ушах у тебя шумит, парень! Сменимся, выспись.
Не помню, как мы пробежали коридор до черной лестницы! Сердце бухало, а казалось — топочет сзади стража. Отдышалась лишь в закутке между первым и вторым этажом, когда Зиг остановился. Снизу слышались голоса — похоже, там гуляли чужие солдаты.
Ладонь Зига прошлась по моим волосам.
— Все хорошо, — выдохнула я. — Правда.
— Знаю, — кивнул нелюдь. — Ты умничка. Только у тебя паутина в волосах была. Сейчас провожу тебя до кухни, а потом слетаю до Анегарда, узнаю, как он.
— Расскажешь потом. Я тебя подожду, все равно не смогу заснуть.
— Договорились.
— И передай… — я запнулась. Какие слова верно скажут обо всем, что я сегодня перечувствовала?!
— Что, Сьюз?
— Да нет… ничего не надо.
Зигмонд понимающе кивнул. Приобнял меня за плечи. Мы тихо сошли вниз, прокрались мимо двери, — по счастью, закрытой, — за которой чужие голоса горланили пьяные песни. Мимо кладовых, моечных и прачечных. И уже у самой кухни столкнулись со стражником.
— Кто здесь? — окликнул он, и я узнала голос: Марти.
— Ты чего, парень? — удивленно спросил Зиг. — Разве здесь теперь запрещено ходить?
— Смотря кому.
— Мы здесь живем вообще-то, — сказала я. Голос дрожал. Зиг сжал мою ладонь, проворчал:
— Да ладно, нельзя так нельзя, что мы, не понимаем, что ли? Раз король… Пошли отсюда, Сьюз.
Рука Зигмонда по-хозяйски легла на мои плечи. Мы прошли мимо королевского пса, и мне показалось — его взгляд прожег насквозь. Что-то он почуял, как пить дать, почуял! Но смолчал. Хотела бы я знать, почему?
До самого поворота к кухне я чувствовала между лопатками чужой взгляд. Боги великие, а если б нас наверху застали?!
— Ты спрашивала, почему я Гарника не позвал, — шепнул Зиг, остановившись перед кухонной дверью. — Еще и поэтому. Кого удивят мужчина и девушка в укромном уголке? А хорошо, Сьюз, что ты велела нам с Анегардом молчать! Баронской дочери и сестре не вполне прилично разгуливать ночами в обнимку с непонятно кем, даже если этот непонятно кто и сам вполне благородного происхождения! Впрочем, моей вины перед тобой это, пожалуй, не умаляет.
Я аж икнула с перепугу.
— Хочешь сказать, теперь ты, как благородный человек, обязан будешь на мне жениться?
— Ну что ты, — оскалился Зигмонд. — Какой я, к бесам, благородный? Да и не человек к тому же.
Пауза 2
Аскол, капитан "Королевских псов", не отличался быстротой мышления, зато славился поистине сутяжнической въедливостью и дотошностью. Любой из его отряда предпочел бы самый опасный бой или даже десяток предрассветных караулов единственному взгляду капитана, ежели тот пребывал в настроении "а наведу-ка я порядок". С врагом проще: враг бьет, и ты бей, и тут уж — на чьей стороне сила и удача. А капитану в ответ на всегдашнее его нудилово по башке не заедешь: стой молча, гляди прямо, выслушивай неторопливые рассуждения о собственной неряшливости, безалаберности, несоответствии высокой чести служить в столь прославленном отряде… тьфу!
Тем чудней выглядело, что один из прославленного отряда, причем боец далеко не худший, с некоторых пор откровенно нарывался на выволочки. То перевязь наперекосяк, то на штанах пятно — будто не знает, что с таких-то вот мелочей Аскол пуще всего ярится! И ладно б новичок какой: щенков, как известно, учат! — так ведь нет, парень в отряде чуть ли не полтора десятка лет. С натурально щенячьего возраста, всю школу давно уж прошел, молодняку сопливому всегда в пример ставили, и сам король его по имени знает!
— Игмарт, бесы тебя язви, опять?! — морщился Аскол, когда бывшая краса и гордость королевских псов заявлялась на утреннее построение в виде настолько мятом, будто его корова пожевала и выплюнула. — Ты вообще соображаешь, что мы — личный отряд короля? Или забыл? Или решил, что твой вид в самый раз для королевских покоев?
Игмарт стоял молча, глядел прямо, не каялся, не оправдывался, и назначение на хозработы вместо почетного караула принимал как должное. Следующие несколько дней поводов к упрекам не давал. Но, бесы его язви, едва капитан вздыхал с облегчением и продвигал поганца в очереди на престижные посты у королевского кабинета или в тронном зале, как поганец снова являлся в виде совершенно непотребном! И отправлялся в очередную ночную стражу во дворе, а то и вовсе в позорный наряд по конюшне, дровяному складу или прачечной.
Подменили мне парня, бурчал Аскол. Вот как в разведку по мятежным замкам мотался, так и подменили: уходил аккуратист, а вернулся охламон какой-то непутевый. Может, влюбился где, да не в ту, в кого бы стоило? Вон и круги под глазами, и с лица осунулся, будто ни одной ночи с возвращения не спал толком.
Игмарта капитан любил как родного сына — а поди не полюби, когда тот мальчишкой к отряду притулился, у тебя на глазах вырос, науку твою перенимал истово? Не скрывал, зачем: сопляк-то из благородных, семью перебил у него на глазах родной дядя, отцов младший брат, и на чудом спасшемся малолетке теперь висела месть. Но чтобы мстить, нужно вырасти и научиться драться, а чтобы не просто отомстить, а доказать право на утраченное наследие, нужно служить королю. Так что королевские псы были для Марти самым подходящим местом, и дорожил парень своей службой почище любого другого.
И чтоб вот так рисковать королевской милостью из-за криво напяленной перевязи или не стираных штанов?!
До того уж дошло, что Аскол мага на помощь позвал. Пусть, мол, знающий человек глянет, может, в чары какие парень вляпался, пока с королевским поручением по стране мотался? Ворожбу приворотную подцепил, с менестрелями случается, а то и чего похлеще?
Маг, мэтр Гиннар, похвалил, что позвали именно его, а затем капитана и прочих сочувствующих выгнал: ежели и впрямь чары снимать придется, чем меньше вокруг народу ошивается, тем проще. Убирайтесь, сказал, подальше — вон, хоть в таверне подождите. А казарма чтоб пустая стояла.
Ну, подождали. В "Бездонной кружке" чего ж не подождать? Посмеялись над бедолагой Марти: парень так не хотел один на один с магом оставаться, едва за руки уходящих товарищей не хватал. Кто бы мог подумать, что отчаянно бесшабашный Игмарт безобидных целебных чар боится! Пива с бочонок выдули, потрындели о магах, чарах, несчастливых влюбленностях и прочей ерундистике. Гиннар пришел, и ему налили.
— Спит ваш парень, — сообщил капитану достойный мэтр. — Вы его покуда не трогайте. Повозиться пришлось…
Оно конечно, любой маг эдак бы сказал: когда за работу денежка светит, самый распоследний дурень ту работу преувеличит, а среди магов дурней не водится. Однако Гиннар и впрямь, похоже, ворожил, и сильно: кружку ко рту подносил, руки тряслись, едва пиво свое не расплескал.
Выпил, крякнул. Кивнул благодарно.
— Так что с парнем-то? — спросил Аскол.
— На то похоже, — степенно ответствовал маг, — что сильно он кому-то хвост прищемил. Чары на нем были, правильно ты, капитан, меня позвал. И не любовные чары, не приворот, — порча самая что ни на есть настоящая. Вот скажи, кстати говоря, на кошмары твой парень не жаловался?
— Нет, — Аскол вздохнул. — Вообще ни на что не жаловался, молчал больше. Я ж говорю, как подменили… Снял ты чары-то, почтенный мэтр?
— Снять снял… налей еще, Аскол… спасибо. Снять, говорю, снял, однако как дальше дела пойдут, сказать не рискну. Сильный кто-то работал. Враг у твоего парня, видать, завелся, да такой, что крепко на него обижен и сил на месть не жалеет.