Я улыбнулся и вознес руки к небесам. Спасибо. Спасибо тебе, Боже. Спасибо. Холодок пробежал у меня по позвоночнику, когда я поднялся на ноги в ожидании, чтобы пойти к ней.
— Да и хрен с тобой. Вы оба еще такие дети. Надеюсь, ты поправишься. — Райан выскочил из палаты и сердито уставился на мою улыбку.
— Эй, Райан, — позвал я. Он дернул головой и бросил на меня уничтожающий взгляд. Я ухмыльнулся, сжал кулак и согнул руку в локте, тем самым говоря ему «отсоси».
— Да пошел ты.
Я развернулся и перестал улыбаться, когда увидел ее.
— Что такое, малышка?
Дженни прижалась ко мне и заплакала, тяжело дыша мне в шею. Слезы наворачивались на мои глаза с каждым ее всхлипом. Что-то было не так, и я без слов уже понимал это.
— Дженни, все будет хорошо. Клянусь, ты поправишься. У нас ведь есть планы. Нам надо заполнить наш дом неуклюжими толстыми детишками. — Это не сработало. Мои попытки ее рассмешить не остановили слез. — Дженни, поговори со мной.
— У нас не будет детей, ни одного. Они хотят все удалить.
— В чем дело?
— Врачи еще не на сто процентов уверены, но это прогрессирует. Они думают, что это началось в моей печени.
— Тебе только семнадцать, у тебя не может быть рака.
— Может, Блейк. У меня рак, и я никогда не смогу иметь детей.
— Ну и что, мы усыновим.
— Это не одно и то же. Я хочу разделить это с тобой, хочу пройти через это с тобой, как во всем остальном. Я хочу, чтобы этот маленький человечек был частью тебя и меня. Каким крутым был бы наш ребенок?
— Довольно крутым, но тебя я хочу больше, чем какого-то клевого ребенка. Мы будем бороться с болезнью, и у нас будут дети, которых мы будем любить, обещаю. Только пообещай, что поправишься. Обещаешь? — Дженни кивнула и сглотнула. — Скажи это. Произнеси это вслух, Дженни. Скажи: «Я обещаю, что поправлюсь, Блейк». Ну скажи же, — я так отчаянно нуждался услышать ее обещание, что говорил так, будто моя жизнь зависела от этого. Так и было.
— Обещаю, Блейк.
Следующие три дня я не отходил от Дженни ни на шаг. Всегда находился рядом с ней, за исключением тех случаев, когда ее увозили, чтобы сделать дополнительное обследование. Холден приходил и уходил, а моя мама и Сара тоже большую часть времени проводили с нами. Дженни была напугана, но сохраняла позитивный настрой. Я заставлял ее смотреть дурацкие фильмы и пытался как можно чаще смешить. И не давал ей возможности оставаться напуганной или грустной.
На четвертый день Дженни выписали, и совсем того не желая, я тоже отправился домой. У нас был месяц до того, как она должна была встретиться со специалистом, и наши жизни перевернутся. Если быть точнее, то пять недель. Я собирался сделать эти пять недель лучшими в ее жизни. До того момента, как отвез ее на очередной анализ крови и УЗИ пару дней спустя. Я сидел в зале ожидания, листая какой-то журнал, пока она была на обследовании. Именно тогда у меня появилась первая безумная идея. Единственной моей проблемой был Райан. Мне нужна была его помощь.
В ту субботу я отправился ненадолго на работу и зажал Райана в углу. Он вскинул руки вверх, как будто я собирался снова надрать ему задницу.
— Чувак, успокойся, я не собираюсь тебя бить. Мне кое-что нужно. Помнишь, как ты хвастался, что раздобыл фальшивые документы, удостоверяющие личность? Ты действительно можешь это сделать?
— А что? Ты серьезно полагаешь, что я для тебя что-нибудь сделаю?
— Нет. И не хочу. Я хочу, чтобы ты сделал это для Дженни.
Как только я ему выложил всё, мне больше не пришлось уговаривать. Никто не мог ненавидеть Дженни, и даже Райан переживал о ее благополучии и счастье. Я позаботился об остальном.
На следующей неделе мы с Дженни вернулись в школу и проводили каждый день вместе либо у нее, либо у меня дома. Она все ещё принимала антибиотики, и большинство дней нельзя было даже подумать, что с ней что-то не так. Она с лёгкостью напугала меня до чёртиков резиновой змеёй, подкинув ее на сиденье моей машины. Я ведь даже знал, что это было, и все равно завизжал как девчонка. Я был абсолютно не против, если бы она пугала меня так до конца моей жизни.