8
— В этом нет ничего особенного. — сказал Перри — После марихуаны часто хочется есть. — Они сидели у стойки забегаловки, открытой всю ночь на автостраде; Перри курил и пил кофе, а Джой приканчивал последний из двух гамбургеров.
— Хочешь еще один? — спросил Перри.
Джой покачал головой: рот у него был набит так, что он не мог вымолвить ни слова. Чувствовал он себя прекрасно, как ребенок, который вволю наорался, а потом его отшлепали и накормили. Он испытывал к Перри невыразимую теплоту.
— Кто такая Салли? — спросил Перри.
— Салли? Откуда ты о ней знаешь?
— Ты все время повторял ее имя, когда был под балдой. Она что, твоя старая подружка?
— Ну да! Старая подружка! — Вранье! Но если тебе нужна правда, то ты ее не получишь. Не хватало еще, чтобы взрослый мужик хныкал по своей бабушке.
— Так чем бы ты хотел заняться, Джой. Сейчас только четыре утра.
— Я? Что бы я хотел делать? Да плевать на меня! Чем бы ты хотел заняться?
— Нет, нет, Джой, это твоя ночь. Ты только скажи мне, чего бы ты хотел.
— Я хочу делать то, чего хочешь ты.
— Нет. Скажи мне. Сам.
— Но, Перри, черт побери, я и сам не знаю, да и вообще…
— Нет, ты знаешь. Ты отлично знаешь, что тебе надо. И все знают.
— Ну я… м-м-м, я скажу тебе, чем мы занимались в армии. Больше я ничего не знаю, да и вообще это была ерунда, но вот что мы делали — отправлялись в Колумбус и клеили баб — в общем-то и все. Ничего особенного.
— Хотел бы ты и сейчас этим заняться?
— Сейчас? Во дает! Ты хочешь сказать… именно сейчас?
— Да, сейчас. Тебе нужна баба сейчас?
— Ну, черт возьми, я даже не знаю. Мне сейчас так хорошо, что даже баба не нужна. — Джой молча допил свой кофе. Затем он посмотрел на Перри и сказал.
— А чего? Ты тоже хочешь?
— Обо мне не думай. Тебе нужна баба — так?
— Ну…
— Так нужна или нет?
— Ну, понимаешь, если бы какая-нибудь болталась рядом со мной, я бы ее поимел, но я, м-м-м, не хочу причинять тебе беспокойства. — И, окончательно расстроившись, добавил. — Если, конечно, ты сам не хочешь.
— Нет, — сказал Перри.
— Ну, тогда и черт с ними… м-м-м, если только ты не хочешь сказать, что они где-то под боком. Чтобы хлопот не было. Тогда не могли бы, так сказать…
Перри встал.
— Идем.
Он протянул кассирше за стойкой пятидолларовую бумажку, но Джой перехватил ее и сам сунул женщине десятку. Пятидолларовую купюру он сунул Перри в карман брюк. Тот улыбнулся и промолчал.
На краю стоянки была телефонная будочка без дверей. Джой, прислушиваясь, прислонился к ее стенке. Набрав номер и подождав несколько секунд, Перри сказал:
— Хуанита? Это Перри. Перри! Да, это я. Теперь слушай, Хуанита, вот что я хочу, чтобы ты для меня сделала. Хуанита, да не ори ты так громко, у меня уши лопаются. Не засовывай микрофон в рот, а то ты меня оглушишь. Слушай, Долорес на месте? Нет, я не собираюсь говорить с ней. Просто разбуди ее, Хуанита. Я говорю — разбуди ее! Я ей притащу подарок — очень симпатичного парня… Да помолчи ты, Хуанита, и послушай меня. Разбуди ее, сунь в ванну, а мы будем так через полчасика.
Он повесил трубку. Джой стоял с открытым ртом, недоверчиво покачивая головой, не в силах поверить, что на него свалилось такое счастье. Он был словно ребенок, перед которым во плоти предстал ангел-хранитель.
— Перри, ну ты и сукин сын! — сказал он дрожащим от обожания голосом.
В машине, когда они уже вырулили на автостраду, Перри сказал:
— Знаешь, Джой, а ведь ты мне вечер испортил.
— Как? — встревожился Джой. — Каким образом?
— Видишь ли я получаю удовольствие главным образом, когда мне удается тратить на других деньги Марвина. А ты не дал мне уплатить по счету.
Джой с облегчением засмеялся.
— Да нет, — сказал Перри. — Я серьезно. И больше не делай этого.
— Слышь, Перри, этот парень, ну, как его, Марвин — он что, твой родственник или чего-то другое?
— Нет, он просто мой хозяин. Я работаю на Марвина.
— А? Ну да, я понимаю. Он твой босс. — Ему показалось, что он все понял. Но по мере того, как перед его глазами всплывала сцена в кафе, он чувствовал, что новая информация только все запутала. — Значит, босс?