После долгого молчания Джо, наконец, выдавил:
— Где преклонять-то? — Во рту у него пересохло, из горла шел лишь слабый писк.
— Прямо здесь. Почему бы и нет? — отвечал мистер О’Дэниел. — Ведь мы в церкви. Каждый клочок нашей земли — церковь, я молюсь в барах, на улицах, не стыжусь молиться где угодно. Хочешь, я открою тебе тайну?
— Какую тайну, сэр?
— Недавно я молился в общественном туалете! Богу неважно где. Ему важна молитва.
Джо кивнул и, ничего не соображая, встал на колени и приступил к молитве. Однако благость душевная на него не снизошла.
ГЛАВА 8
Джо в который раз обдумывал дурацкое положение, в котором очутился. Все-таки поверить было выше его сил, поэтому он снова и снова прокручивал случившееся в голове. Тут он услышал слова мистера О’Дэниела, что Иисус войдет в его сердце, и, наконец, осознал все до конца.
Джо молча вскочил с колен и ринулся вон из комнаты, даже не оглянувшись, когда мистер О’Дэниел возопил ему вслед:
— Сын мой! Сын мой! Не пугайся, не надо!
Джо не стал дожидаться лифта и, прыгая через две ступеньки, выскочил прямо на Сорок вторую улицу. Оттуда — на Шестую Авеню, потом на Восьмую, заранее зная, что шансов найти Риццо практически никаких. Он пытался вспомнить, как называется отель, где жил Риццо, но только зря ломал голову.
Джо даже не хотелось вернуть свои двадцать долларов, он желал лишь упиться местью и больше не чувствовать себя последним дураком. На Таймс Сквер у Бродвея он вообразил следующую сцену: нескладная фигура выруливает из-за угла и скользит в дверь табачной лавки. Джо перебегает улицу и хватает коротышку. Риццо и не думает раскаиваться, напротив, он глумится над простофилей. Джо выхватывает нож и приставляет его к горлу обманщика. Нет, сразу он его не зарежет, заставит помучиться.
Но и в мыслях Джо не может даже поцарапать кожу Риццо. Он отбрасывает нож и душит ублюдка голыми руками. Собирается толпа, прибывает полиция и…
И тут фантазия уступила место реальности: Джо увидел собственную фотографию на первой полосе газеты. Он замер, зажмурился и взглянул опять. Нет, газета была настоящей, не менее реальной, чем его ковбойские сапоги. Или киоскер с зеленым солнцезащитным козырьком. На первой полосе бульварной газетенки была фотография молодчика, которого уводят двое полицейских. Джо подумал: «Не может быть, я никого не убивал!»
Но фотография была. Джо купил газету и укрылся в закусочной. Изучая фотографию при свете, он понял, что парень, очень похожий на Джо, почти двойник, был убийцей — маньяком из Западной Виргинии. Он перестрелял всю свою семью — одиннадцать человек. Они запрещали ему играть на губной гармошке.
Джо основательно струхнул, увидев своего двойника под конвоем, да еще в газете — прессу он весьма уважал.
Он отправился на поиски зеркала и наткнулся на него у выхода.
«Я никого не убивал, — сказал Джо отражению. — И не собираюсь». Он сурово кивнул головой и отошел, стуча подковками. Их звук доносился как бы издалека и был лишен всякого смысла.
В номере он припал к другому зеркалу, висящему над столом. Джо изучал свое лицо, словно встретился с собой впервые.
«Нет, — решил Джо, — у меня лицо не убийцы. А может быть, все-таки… Нет, сэр, никак нет. Даже крысу не могу прикончить. Даже Крыса. Да, так те подонки его называли. Крыс. Крыса-Риццо. Да черт с ним». Джо лег спать, не гася света.
Утром Джо просыпался несколько раз, последний — незадолго до полудня. Но даже тогда он некоторое время лежал в полудреме, притворяясь перед самим собой, что еще спит.
Кстати, и в тот день, и в последующие Джо жил, как сомнамбула: ходил, разговаривал, ел, принимал ванну, в общем, с виду был как все, но при этом почти ни о чем не думал. Он сознавал, что деньги утекали с ужасающей быстротой, но ничего не предпринимал, пока в конце следующей недели от управляющего не пришло последнее предупреждение погасить счет за номер.
По ночам его преследовали кошмары: то он пассажир поезда, летящего в пропасть; то жертва неумолимой травли; то одинокий путник на опасной горной тропе; то измученный пловец в бескрайнем океане. А днем он погружался в апатию, отгораживаясь от реальности глыбами пустых фантазий и шелухой мелких забот.
Он без устали бродил по боковым улицам Бродвея, прижав к уху транзистор, висящий на плече. Как ни странно, Джо чувствовал себя в относительной безопасности, погрузившись в невидимый мир радиоволн. Больше всего он любил слушать разговорные программы и частенько вмешивался в них.