Он протянул ладонь к Джо, словно в ней лежало пойманное слово.
— Я бы это почувствовал просто потому, что вы с Великого Запада. И мамочка тоже так думает, можете мне поверить, она бы сразу полюбила вас, и когда она позвонит, — он посмотрел на часы, — в половине десятого, я попрошу вас подойти к телефону и сказать: «Привет, Эстелла, я…», как вас зовут?
— Джо.
— Значит, скажете: «Привет, Эстелла, я — Джо. Ваш Тоунсенд — славный парень». Ну, или что-то в этом роде. Я вас сначала представлю, скажу, что вы — ковбой, она будет в восторге. Ей девяносто четыре, но какой ум! Острый, как бритва! Хотите, расскажу, что я устроил на ее день рождения? Впрочем, что это я? Вы же мамочку и в глаза не видели, так что вряд ли вам будет интересно…
— Да нет, валяйте, послушаю.
Джо даже порадовался, что его новый приятель болтает без умолку. Ему надо было собраться с мыслями. У Локки явно водились денежки, не миллионы, конечно, но и не гроши. Джо догадывался, почему Тони выбрал именно этот отель, хотя мог бы жить в местечке и почище: здесь всем было наплевать, извращенец он или нет.
Они сели, Джо — на кушетку, Локки — на мягкий стул. Сколько же он еще будет трепаться, гадал Джо, пока в конце концов не подойдет к кушетке, не положит ему руку на колено… ну, и так далее. И как тут лучше себя повести? Прямо, без обиняков, заговорить о плате? Или просто намекнуть, дескать, не могли бы вы оказать такую любезность… Джо решил, что Локки в общем-то парень симпатичный, но старался об этом не думать. Дело есть дело.
— …А там стоял струнный квартет. Представьте, почтенная леди сидит в постели, покрывало бледно-голубое и все в кружевах, волосы мелко завиты — я сам ее причесываю два раза в неделю, а у ног ее — венский струнный квартет играет «С днем рожденья…». — Тут Локки заголосил: «С днем рожденья, Эстелла, с днем рожденья тебя-a!» Боже мой! — В ярко-синих глазах блеснули слезы. — А ведь предыдущим вечером они играли Бетховена, и их слушали две с половиной тысячи людей! Это и был мой подарок мамочке. Чем же еще порадовать женщину, которая старше, чем само время? В ней весь смысл моей жизни. Все говорят: как ты добр к ней! Чепуха, отвечаю я им, я добр сам к себе!
Последние слова Локки произнес с силой, почти яростно. Потом наклонился к Джо и продолжал уже спокойно:
— Я поясню: у мамочки редчайший дар понимать своих ближних. Возможность быть рядом с ней стоит любой жертвы. Поймите меня правильно, я вовсе не желаю ее расхваливать, лишь отдаю должное, хотя и может показаться, что я сильно преувеличиваю. Поэтому я обычно не говорю на эту тему, молчу, как рыба, ибо знаю, что обычный, заурядный человек не в состоянии постичь вершины возможностей человеческого духа и не может… Вот, кстати, я уж отвлекусь, мне частенько говорят… ох уж мне эти ограниченные люди, просто грустно делается… так вот, даже близкие друзья мне говорят, что у нас с мамочкой ненормальные отношения. И знаете почему? Потому что я, видите ли, до сих пор не женат. Ну и что, я и не хочу, да и почему я обязательно должен жениться?
После этой тирады Локки умолк и, казалось, забыл о своем госте. Уставясь куда-то за спинку кушетки, он нахмурился и стиснул зубы. Потом неожиданно вспомнил о стакане, который все еще держал в руке, и так быстро поднес его ко рту, что добрая половина содержимого пролилась на брюки. Локки смущенно улыбнулся, стряхнул капли со штанин, провозгласил тост «За Дикий Запад», выпил и снова затрещал, как пулемет.
— Знаете ли, в свое время я серьезно подумывал о женитьбе, но мы живем в такую эпоху, когда чувствам доверять нельзя. На старые, добрые человеческие чувства теперь налепили эти жуткие ярлыки, прямо патология какая-то: верность — значит просто деваться некуда, долг — реализация подсознательного чувства вины, а любовь — вообще что-то вроде комплекса. Вам бы Эстеллу послушать, вот кто по-настоящему понимает! А всю эту ерунду я не от психиатров слышал, нет, а от своих близких друзей. Но разве может интеллигентный человек так грубо судить об интимной жизни своего ближнего? Вот вы бы смогли, например? Разумеется, нет. А теперь я вам скажу, что думает по этому поводу настоящий специалист. Его гонорар — пятьдесят долларов в час, так что судите сами. И вот, он считает, что у нас с мамочкой все очень хорошо. А почему? Да потому, что в наших отношениях есть смысл! Все очень просто. Идеал каждого сына — навсегда сохранить любовь матери. Мне это удалось, я воплотил идеал в своей жизни. Конечно, здесь тоже есть проблемы, например, то, что она умрет раньше меня. А может быть, и нет! Да-да, самое лучшее в мамочке то, что она не умрет!