– Кто ты? – испуганным шепотом спросил Удинаас. – Чего ты ждешь? Что тебе надо от меня?
Трулль выбрался на берег. Тупой конец его копья, окованный железом, чиркнул по каменным плитам, выбив искры. Трулль встал рядом с Фэром. Напротив них, в пяти шагах, стояли Томад и Урута. Рулада нигде поблизости видно не было.
Как не было среди присутствующих и Майены.
Украдкой взглянув на старшего брата, Трулль заметил, что тот шарит глазами по толпе встречающих. Потом Фэр шагнул навстречу отцу. В лице его ничто не изменилось.
– Майена вместе с другими девушками сейчас в лесу, – сказал Томад, предвидя вопрос сына. – Собирают листья мóрока. Их охраняют Терадас, Мидик и Рулад.
– С возвращением, сынок.
Урута подошла ближе, вглядываясь в лицо Фэра. В ее глазах был немой вопрос: «Что он сделал?»
Фэр понял, о чем спрашивает мать, и покачал головой.
– Они умирали в бесчестии, – промолвил Трулль. – Мы не видели, чья рука принесла им смерть, но это было… чудовищно.
– А добытые ими тюлени? – поинтересовался Томад.
– Их, отец, забрала та же рука.
В глазах Уруты вспыхнул гнев.
– Значит, это было не полное раскрытие магического Пути, а… призывание демонов.
Трулль нахмурился:
– Мама, о чем ты говоришь? Там были тени…
– И тьма, – вмешался Фэр. – Тьма из глубин.
Урута скрестила руки и отвернулась. Трулль впервые видел мать столь подавленной.
И в его сердце также нарастало смятение. Молодой человек знал, что для атаки на летерийские корабли Ханнан Мосаг задействовал едва ли не всю доступную ему силу Куральда Эмурланна. Сила Тени проявлялась по-разному. Из четырех сыновей Уруты только Бинадас пошел тропой магии. И тем не менее слова матери имели смысл и для Трулля. Они пробудили в нем понимание, общее для всех тисте эдур, независимо от того, насколько те причастны к чародейству.
– Получается, магия Ханнана Мосада управлялась не Куральдом Эмурланном!
Слова эти вырвались у Трулля против его воли. До него только сейчас дошло то, что Фэр понял еще в море, а Урута безошибочно прочитала по лицу старшего сына.
Трулль досадливо поморщился.
– Простите мне эти глупые слова, – торопливо промолвил он.
– Глупо было лишь произносить их вслух, – сказала Урута. – Фэр, бери Трулля и Рулада. И отправляйтесь к Каменной чаше.
– Не сейчас. – Голос Томада звучал сурово, а взгляд его был мрачен. – Сыновья вернутся в дом и будут дожидаться меня. А ты, Урута, помоги вдовам. Павшему воину положено встречать свои первые сумерки в окружении соплеменников. И нужно сделать щедрое приношение Шельтате Всевидящей.
Трулль рассчитывал услышать от матери возражения, но Урута молча поджала губы, кивнула и направилась к вдовам.
Фэр подозвал брата, и они пошли домой, оставив отца одного на берегу канала.
– Непростые времена настают, – заметил Трулль.
– По-твоему, есть нужда вставать между Руладом и Майеной? – вдруг спросил Фэр.
Трулль стиснул зубы. Вопрос застал его врасплох, и он не знал, что тут можно сказать.
Фэр истолковал его молчание как положительный ответ. И уточнил:
– И за кем же из них ты следишь?
– Я… прости, Фэр. Ты так неожиданно спросил. Я понимаю, о чем ты. Ты хочешь знать, нужно ли это? Не знаю. Но у меня правда не было никаких задних мыслей.
– Ясно.
– Просто меня раздражает, когда Рулад распускает хвост перед Майеной…
Фэр ничего не сказал.
Братья молча подошли к дому.
– Фэр, а что это за Каменная чаша такая? Я прежде о ней не слышал.
– Не важно, – коротко ответил Фэр и вошел в дом.
Трулль остановился на пороге. Сам не зная зачем, он провел рукой по волосам, а затем оглянулся назад. Воины и встречающие уже разошлись. Ханнан Мосаг и его к’риснаны тоже ушли. Только Томад все еще стоял на берегу канала.
«Неужели мы настолько отличаемся от других? – подумал Трулль. – Выходит, что да, иначе король-колдун не решил бы послать сыновей Томада на поиски таинственного ледяного копья. Ханнан Мосаг сделал нас своими служителями. Но действительно ли хозяин – он сам?»
Удинаасу снилось, что он стоит на коленях среди пепла. Его руки и ноги были все в порезах и кровоточили. Пепел набивался в раны, будто хотел отведать крови. Тяжесть в горле заставляла судорожно глотать воздух. Кое-как молодой человек сумел подняться на нетвердые ноги. Небо над ним гудело и полыхало.
Огонь. Огненная буря.
Удинаас закричал и вдруг обнаружил, что опять стоит на коленях. Вокруг было тихо, он слышал лишь свое сбивчивое дыхание. Буря миновала.