– А известно ли вам, королевский защитник, что у Техола и сейчас полно разнообразных интересов? Точнее, своеобразных. Недвижимость, торговля, перевозка грузов, разрешительные грамоты на то да се. Он полагает, что хитро спрятался и что все считают его лежебокой, который бесцельно торчит на крыше.
– И тем не менее вы что-то заподозрили?
Эберикт пожал плечами:
– Ваш брат сам себе выдал Королевское отпущение грехов. Причем давно, задолго до того, как оно появилось у меня.
– Техол никого не убивал!
Улыбка Геруна сделалась хищной.
– А помните крах Обменной гильдии? Дюжина крупнейших «денежных мешков» покончила жизнь самоубийством. Так вот, тот обвал устроил Техол. Все тщательно продумал, предусмотрел и ловко выбрал подходящий момент. У Техола имелся свой черный список. Чтобы отомстить человеку, вовсе не обязательно всадить ему в глотку кинжал. Ваш брат поступил более изощренно: он сделал врагов своими деловыми партнерами. А потом разорил всех до одного.
– Но Техол ведь и сам разорился.
– И тем не менее предпочел остаться в живых. Вам это ни о чем не говорит? А должно бы.
– Моему брату было на все наплевать.
– Верно. Брис, а вы знаете, кто больше всех восхищается Техолом?
– Неужели вы?
– Нет. Хотя предположение, прямо скажем, весьма впечатляющее. В любом случае речь идет не обо мне, а совсем о другом человеке.
Брис пытался понять, нравится ли ему этот странный финадд, наделенный Королевским отпущением грехов. Что ж, пожалуй, собеседник он приятный. Да вот только тема беседы у них, прямо скажем, поганая.
Подали обед. Взглянув на серебряную тарелку с румяным куском жареной рыбы, Герун Эберикт велел принести ему третью порцию «тюленьего молока».
«Неужели женщины тоже пьют это зелье?!» – подумал Беддикт.
Ему и прежде доводилось бывать в здешнем заведении, но он ни разу не видел, чтобы хоть кто-то из женщин заказывал «тюленье молоко».
– Если честно, мне не хочется говорить о Техоле, – признался Брис.
Он придвинул к себе тарелку и сковырнул с рыбы румяную корочку. Вилка поддела и нежное белое мясо, обнажив кость с мелкими позвонками.
– Вам неприятно то, что сделал Техол? – спросил финадд.
– Даже не это, – ответил королевский защитник, морща лоб. – Скорее то, что было потом.
– А что было потом?
– Застой.
– Взбаламученной воде нужно дать успокоиться. А вот когда вся муть осядет, можно оглянуться и посмотреть, что же у тебя осталось.
– Герун, вас послушать, так наш средний брат – просто гений изворотливости.
– Не совсем так, но достаточно близко. У Техола есть то, чего не хватает Халлу. Одних знаний мало. Нужно ведь еще применять их на практике. И делать это умело, тщательно выбирая время и рассчитывая, насколько сокрушительными окажутся последствия. Техол обладает такой способностью. А вот у Халла, да хранит его Скиталец, этого нет и в помине.
Брис поднял голову и поймал на себе взгляд водянистых глаз собеседника.
– Так, по-вашему, самый горячий поклонник Техола – наш старший брат?
– Ну, скажем так: его восхищает решимость Техола. Именно поэтому Халл сейчас вместе с Буруком Бледным.
– Вы собираетесь помешать ему на Великой встрече?
– К тому времени может быть уже поздно, Брис. Если, конечно, у меня вообще появится такое намерение.
– А что, может и не появиться?
– Я пока еще ничего не решил, – промолвил Герун, принимаясь за еду.
– Так вы хотите войны?
На лице финадда не дрогнул ни один мускул.
– Прилив поднимает ил с самого дна. В такой воде ничего толком не разглядишь. Но целеустремленный человек может многое успеть. А потом муть постепенно осядет.
– И окажется, что весь мир изменился, – с нескрываемым огорчением в голосе заключил Беддикт.
– Вполне возможно.
– Значит, война как средство?
– Для достижения мира.
– Такого мира, который устроит лично вас.
Герун резко отодвинул тарелку и привалился к спинке стула.
– Брис, а во что превратится жизнь, если в ней исчезнут все честолюбивые устремления?
– Наверное, Техол лучше сумел бы ответить на ваш вопрос, финадд.
С этими словами королевский защитник встал. Он только сейчас заметил, что за разговором превратил рыбу на своей тарелке в жуткое месиво. Герун понял его состояние и улыбнулся:
– Сообщите Нифадасу и Куру Кану, что я осведомлен о сложностях, касающихся Великой встречи. А еще передайте им, что я знаю о намерении на время удалить меня из столицы. Но я уже предвкушаю свое победоносное возвращение и сумею наверстать упущенное.