Двое из них – мужчина и женщина – сидели в первом вагоне, прямо за спиной машиниста, и, словно завороженные, смотрели, как он размашистыми движениями дирижера двигает медные рычаги и напряженно всматривается в туман, из которого в любой момент могла выскочить причина крушения.
Некоторое время они сидели молча и только покачивались, в то время как трамвай, оглушительно грохоча железом по железу, мчал их из царства Майрона[7] в царство Нептуна[8].
Наконец дама произнесла:
– Вы не против, если я сяду у окна?
– Да-да, конечно… Я как раз хотел вам предложить.
По гладкой деревянной скамье она переползла на место возле окна и тут же уткнулась взглядом в проплывающие в темноте дома и деревья – и ночное, но совсем не звездное небо, на котором маячила одинокая двурогая луна…
– О чем вы думаете? – спросил он.
Проходит все… проходит все… проходит все…
– Вы никогда не думали, что… – вполголоса проговорила она, не отрывая взгляда от своего прозрачного отражения в оконном стекле, – что когда эта старая громыхающая груда железа тащит нас за собой по рельсам, то мы и вообще вся земля… все мы движемся как бы внутри времени, причем не вперед, а назад…
– Нет, не думал, – сказал он, едва не свернув шею, чтобы заглянуть ей в лицо, в то время как она сидела, уставившись в окно, как будто за ним был телевизор, на экране которого шел сериал из трамвайных станций. – Никогда не думал, – добавил он и принялся рассматривать свои руки в белых перчатках.
– А вы подумайте, – еле слышно продолжала она.
– Что?
– Задумайтесь об этом, – с нажимом повторила она.
– И не только об этом, – тихо добавила она, продолжая просмотр ночного канала заоконного телевидения. – Есть еще кое-что, не связанное с перемещением во времени и пространстве. Во всяком случае, я это чувствую.
– Что?
– Мне кажется, что когда я еду… я таю, теряю вес. Чем дальше и чем дольше мы едем, тем легче я становлюсь. Это очень странно. У вас нет таких ощущений?
– Ну, как вам сказать…
– А вы попробуйте, прислушайтесь к себе. Надо только расслабиться. Сначала вы ощутите это в ступнях, потом – в икрах, потом – в коленях… Как невесомость. Как будто вы висите внутри одежды.
Он озадаченно замолчал, предпринимая новые попытки заглянуть ей за плечо и разглядеть ее размытое отражение в стекле.
– Ну же, – все так же тихо сказала она. – Расслабьтесь. Отпустите себя. Не напрягайтесь. Чувствуете?
– Как будто бы да… – Он откинулся, опустил голову и принялся рассматривать свои колени и торчащие из-под пальто обшлага рубашки.
– Не отвечайте сразу, лишь бы что-нибудь сказать, – не поворачиваясь, сказала она. – Попробуйте еще раз, у вас получится.
– Так я уже… – Он вскинул руки в белых перчатках, после чего вцепился себе в колени. – Почти.
– Не врите.
– А я и не вру, – скороговоркой пробормотал он. – С чего мне врать?
– Мужчины всегда врут. Кто-кто, а они это умеют. Оттачивают это мастерство всю жизнь… Может, когда-нибудь надо остановиться?
– Да нет же, – сказал он, – я и вправду это чувствую…
– Умничка, – сказала она. – А теперь помолчите и прочувствуйте это как следует. Во-от. Вот так. Чувствуете?
Он кивнул в ответ.
Красный трансконтинентальный экспресс прогрохотал сквозь очередной приморский поселок, миновал пустырь, потом несколько детских садов – и выехал на открытое пространство.
– Нет, вы просто неподражаемы! – громко сказал он, наклонившись к ее уху.
– Тш-ш… – прошептала она.
– Не спорьте, – шепотом продолжал он. – Вы были сегодня душой компании. Столько интересных историй, столько новых идей… Все слушали вас, открыв рот, что бы вы ни говорили. Скажете им «сделайте то» – и они делают, скажете «сделайте это» – и они опять делают. Даже в сон впадали по вашей команде… Теперь вот и я теряю вес, прямо как вы.
– Я очень рада… – сказала она. – Только т-ш-ш…
Он с беспокойством оглянулся на других ночных пассажиров, которые мерно покачивались в такт движению, совершая долгий забег на короткую дистанцию.
– А вы заметили, что все без исключения – и мужчины, и женщины, – явились на бал в белых перчатках? – спросил он. – И вы, и я – все?
– Да, это интересно… – еще сильнее отвернувшись, сказала она. – И как вы думаете, почему?
– Я думал, вы мне скажете…
Трамвай врезался в новое облако тумана, а он все так же сидел, раскачиваясь взад-вперед и глядя на ее собранные сзади волосы и тоненький темный завиток, дрожавший на шее.
7
Очевидно, имеется в виду Майрон Хили (1923–2005) – известный американский актер, родом из Калифорнии, игравший в фильмах в жанре вестерн.