Ответа не последовало.
– Ну так что? – сказала она.
Он изогнулся, нащупал на прикроватной тумбочке спички, зажег одну и поднес к ее лицу, чтобы осветить его. В ее глазах горел огонь. Он вздохнул. И спичка погасла.
– Вот беда… – шепотом произнес он, – а я-то надеялся, что это шутка.
– Напрасно надеялся. Лучше признайся: ты же хочешь… попробовать?
– Господи, укрепи меня…
– При чем тут господи? Хватит говорить со мной, как с влюбленной дурой!
– Но послушай…
– Нет, это ты послушай… – Она встряхнула его руки и крепко сжала ладони. – Себя послушай. Или хотя бы меня. Для меня ты можешь это сделать? А я сделаю для тебя.
– Просто загадать желание?
– Ну да, помнишь, как в детстве? Все так делали. И у некоторых сбывалось. Говорят, надо только помолиться посильнее.
Он опустил глаза.
– Я не молился уже лет сто.
– А сколько раз ты мечтал вернуть медовый месяц? И думал, что это несбыточные мечты, что можно и не пытаться?
Он посмотрел на нее и несколько раз судорожно сглотнул.
– Нет, подожди, не говори ничего, – сказала она.
– Почему?
– Потому что ты пока не знаешь, что сказать.
– О’кей, молчу. Включаю мозг. Но ты точно хочешь, чтобы я это для тебя загадал?
Она обиженно отодвинулась и села на полу, обхватив колени и закрыв глаза. По ее щекам одна за другой беззвучно сбегали слезы.
– Ну, перестань, ну, пожалуйста… Хватит… – ласково сказал он.
Было уже три часа ночи, разговор был окончен, они заказали в номер горячего молока, выпили его и почистили зубы. Когда он вышел из ванной, то увидел, что она расправляет одеяло, раскладывает и взбивает подушки, как будто готовит декорации для нового спектакля.
– И что мне уготовано на сей раз? – спросил он.
Она обернулась.
– Было время, когда у нас таких вопросов не возникало… Но, видно, прошло. Просто иди и ложись вот сюда… – Она похлопала ладонью по его половине постели.
Он обошел кровать.
– Чувствую себя полным идиотом.
– Знаешь, иногда стоит почувствовать себя идиотом. Без «плохо» и «хорошо» не бывает. – Она снова указала ему на постель.
Он старательно лег головой на взбитую подушку, натянул до груди одеяло, а руки аккуратно сложил поверх.
– Так нормально? – спросил он.
– Просто отлично.
Она выключила свет, скользнула под одеяло со своей стороны, взяла его руку и тоже легла головой точно в середину подушки.
– Устал, хочешь спать?
– Пожалуй, да, – сказал он.
– Ну, хорошо. А теперь сосредоточься. Говорить ничего не надо. Только думай. Ты сам знаешь о чем.
– Знаю.
– Закрой глаза. Вот так. Хорошо.
Она тоже закрыла глаза, и теперь они оба лежали, скрестив руки поверх одеяла и отчетливо слыша собственное дыхание.
– Глубоко вдохни… – прошептала она.
Он сделал вдох.
– Теперь выдохни.
Он выдохнул.
И она тоже.
– Вот теперь можно, – тихо сказала она, – загадывай.
В тишине часы отмерили тридцать секунд.
– Загадал? – почти шепотом спросила она.
– Загадываю, – негромко отозвался он.
– Молодец, – шепнула она. – Спокойной ночи.
Прошло около минуты, и он почти беззвучно ответил из темноты:
– Прощай.
Он толком не понял, от чего проснулся. Наверное, увидел что-то во сне. Например, что под ним разверзлась земля или где-то случилось землетрясение или второе пришествие Христа, которое никто не заметил… А может, просто луна залетела в комнату, покружила над ними, быстренько заколдовала всю мебель и обстановку, дала им другие лица, заменила плоть на их скелетах, а потом внезапно повисла в тишине – и вот как раз в этот момент он открыл глаза. Открыл – и прислушался. Нет, на улице точно не было дождя. Может, это чей-то плач…
Так он некоторое время лежал, пока вдруг не понял, что загаданное желание каким-то неведомым образом сбылось.
Конечно, это дошло до него не сразу. Сначала он ощутил в воздухе незнакомое тепло – оно исходило от прекрасной женщины, которая лежала рядом.
Потом уловил ее чистое, размеренное и безмятежное дыхание. Неужели это правда: пока она спала, волшебное заклинание вступило в свои права и начало действовать? Она сама еще не знает об этом, а оно уже проникло к ней в кровь и празднует там победу. И в сон к ней оно проникло тоже и теперь шепчет свой секрет с каждым вздохом…
Он привстал на локте, боясь поверить собственной догадке.
Склонился и заглянул ей в лицо – еще никогда оно не казалась ему таким красивым.
В этом лице было все: и мир, и покой, и высшая истина. Она улыбалась во сне. Открой она сейчас глаза – они бы зажглись светом изнутри.