Сэнди перекидывает волосы через плечо и смеется.
– Не беспокойся. Я знаю, как заводится Сьюзи, когда у нее появляется возможность побыть свахой. Она уже рассказывала тебе о Даге?
Я косо поглядываю на Сюзанну.
– Если Даг – пожарный инспектор, то да.
Все смеются. Я замечаю, что Сэнди и Тина рассматривают мое обручальное кольцо. Они переглядываются, и очевидно, что я стала темой разговоров в этом городе задолго до переезда. Интересно, как долго они будут ждать, прежде чем попытаются влезть ко мне в душу?
– О, ты принесла вино! Спасибо большое, не стоило!
Сэнди берет бутылку из моих рук, а Сюзанна кисло рассматривает мой профиль, но я стараюсь не улыбаться.
– Не хотела приходить с пустыми руками.
– Очень мило. Давай я тебя всем представлю.
Сэнди берет меня за одну руку, а Сюзанна за другую. И так мы расхаживаем по комнате, словно я призовая свинья, знакомясь с примерно пятьюдесятью людьми, чьи имена сразу забываю. У меня начинают болеть мышцы на лице от вынужденной улыбки.
Даг, строительный инспектор, оказывается из тех парней, которые пытаются восполнить недостаток роста, ведя себя агрессивно надоедливо. Говорит слишком громко, всех перебивает и таращится на мою грудь. Сюзанна же находит это забавным. Я задумываюсь наведаться к ней домой, чтобы заменить ее шампунь средством для удаления волос.
Затем сбегаю от них под предлогом, что пописать, предварительно уточнив где находится уборная. Торчу там так долго, как только возможно, чтобы не показаться странной. Когда проходит достаточно времени, направляюсь на кухню, стараясь ни с кем не встретиться взглядами.
Кухня такая же радужная и светлая, как и остальная часть дома, но блаженно пустая. Охладители переполнены газированными напитками и пивом, а на столе рядом огромный выбор вин и ликеров. Очевидно, здесь самообслуживание, которое мне идеально подходит, так как для этого не нужно взаимодействовать с кем-либо в течение нескольких минут.
Считаю вечеринки истощающими. Общение в целом утомляет после стольких лет добровольного одиночества.
Хватаю «Колу» и прислоняюсь к прилавку, попивая ее и наблюдая через раздвижные стеклянные двери за крапающим дождем.
В Фениксе сейчас около сорока градусов. Дожди там были только во время муссонов, с громом и молниями, но ничего подобного этому нежному, меланхоличному туману, пахнущему океаном.
Переезд в Сисайд был идеей Касса. Его мечтой было открыть отель около пляжа по выходу на пенсию. Мы часами искали в интернете статистику погоды и демографические данные, цены на недвижимость и информацию о туризме, пока не сократили выбор городов.
Как только мы увидели фотографии в интернете «Баттеркупа», то поняли, что это то, что мы искали. Дряхлый, но красивый дом, это была любовь на подсознательном уровне. В первые же выходные мы вылетели, чтобы взглянуть на него и влюбились еще больше. Наш план состоял в том, чтобы купить его и проводить все праздники и отпуска, потихоньку реконструируя его, пока он не будет готов для переезда и открытия гостиницы.
Касс любил планировать все заранее. Он всегда смотрел в будущее.
Мы были такими молодыми. Мы еще не знали, что будущее неизвестно.
После смерти Касса, эта мечта казалась бессмысленной. Я думала, «Баттеркуп» продадут кому-нибудь другому, но этого так и не произошло. Я проверяла информацию раз в несколько месяцев, и, конечно же, объявление все также висело.
Какая-то часть меня чувствовала, что здание ждет именно меня. И однажды решилась.
Из гостиной слышатся звуки приближающихся людей, но я не могу разговаривать из-за долбанного комка в горле. Оставляю банку лимонада на прилавке, прохожу сквозь раздвижные стеклянные двери и выскальзываю на ночную улицу.
Внутренний дворик крытый, крышу которого поддерживают несколько больших кирпичных колонн. В центре стоит кованый стол со стульями, на одной стороне встроено барбекю, а керамические горшки с розовыми и красными геранями растут по всему периметру. Лужайка на заднем дворе освещается приглушенном светом.
После тепла дома меня манит дождь. Я пересекаю внутренний дворик и выхожу на траву. Она приятно пружинит под ногами. Отхожу чуть вглубь, метров на десять, подальше от света, останавливаюсь, закрываю глаза и поднимаю лицо к дождю.
Открываю рот, чтобы поймать несколько прохладных, сладких капель языком. Разносятся смех и музыка изнутри, звуки голосов, плывущих ко мне по ночному воздуху. Потом я слышу слова, которые преследуют меня изо дня в день, то, что Касс шептал мне на ухо каждую ночь перед тем, как мы засыпали в объятиях друг друга. Последнее, что он сказал мне перед смертью.