Они начали торопливо подниматься, и опять почувствовали свежий ветер на своих лицах. Верхушка лестницы оказалась затененной прихожей. Она выходила на колоннаду, освещенную светом луны, а за ней находилась широкая терраса, с которой открывался вид на озеро. Сгорбленная фигура сидела на сидении каменного трона, находившегося на возвышении в центре террасы, ее лицо было повернуто к луне. Они пригляделись и увидели, что лицо, необьяснимо ярко светившееся под светом луны, — серебряная маска.
— Повелитель? — позвал Немос, фигура зашевелилась и повернула лицо к ним, луна больше не блестела на ее маске, которая оказалась замечательным произведением искусства: лицо из серебряных треугольников, высокие скулы. Только отверстия для глаз, темные и угрожающие, выдавали слабое мерцание жизни.
Несколько секунд все молчали, пока Наблюдатель глядел на них, но, как показалось Уртреду, главным образом на него, как если серебряная маска имела что-то общее с той, которую носил жрец.
— Ты Уртред. Уртред Равенспур. Ты привел сюда Светоносицу, — спокойно сказал человек.
— Вы знаете мое имя? Как? — спросил Уртред. Предупреждающая дрожь прошла по его спине, когда фигура встала и медленно приблизилась.
— Как? Я сам дал его тебе, — сказал Наблюдатель, глазные щели его маски впились в щели маски Уртреда.
СОРОК ШЕСТАЯ ГЛАВА. Серебряная Чаша
Потрясенное молчание встретило слова Наблюдателя. Через несколько секунд он продолжил. — Я твой отец, Уртред. Ты вернулся туда, откуда уехал двадцать смертных лет назад. Ты пришел домой.
— Но моя фамилия Равенспур, не Лорн.
— Равенспур — то место, где я жил в Мире Смертных.
Уртред потряс головой, в глазах все кружилось. — Но в Равенспуре у меня было видение: женщина у озера. Она предостерегла меня, жестом показала не идти на вершину, — прошептал он.
— Дух твой матери, Мериэль, предупредил тебя, старался удержать подальше от этого места.
— Странная история… — начал Уртред.
Но Наблюдатель поднял руку, призывая его к молчанию. — Странная для смертных, но не для того, кто прожил десять тысяч лет и страдал в двух сотнях разных телах. Это очень долгая история, потребуется не меньше дня твоей жизни, чтобы рассказать ее всю, но ты же видишь, что идет зло. В Лорне нет времени, но теперь даже я, который прожил так долго, знаю, как мало его осталось до конца.
Серебряная маска чуть не упала ему на грудь, он опять закрепил ее на лице, потом посмотрел на Уртреда и рассказал молодому жрецу все о его происхождении; как десять тысяч лет назад к нему пришел Ре и показал, как, в минуту опасности, Уртред приведет Светоносицу в Лорн, как Мериэль будет жить в Лорне и как она начнет умирать, как Немос приведет ее обратно во Внешний Мир вместе с двумя мальчиками. И как после ее смерти Немос перейдет через горы и принесет их в Форгхольм.
Но в этот момент подавленные рыдание Немоса прервали рассказ. Все повернулись и посмотрели на беловолосого мужчину. В его глазах блестели слезы.
— Простите меня, повелитель, что я так долго скрывал от вас эту тайну. — Он, шатаясь, подошел к Наблюдателю и упал на колени. — Я не ездил в Форгхольм. Я оставил детей на горе и убежал.
Наблюдатель удивленно посмотрел на него. — Тогда, если не ты, кто же это сделал?
На этот раз заговорил Уртред. — Создание тьмы — монахи в Форгхольме рассказывали мне и брату о сильном страхе, который они испытали тогда. Они говорили о глазах, сверкавших как угли, и о темном коне, на котором он ехал, похожим на одного из жеребцов апокалипсиса.
Взгляд Наблюдателя не отрывался от заплаканного лица Немоса. — Ты оставил детей моим врагам?
Немос был не состоянии сказать хоть что-нибудь, слезы душили его. Наконец Наблюдатель медленно кивнул, как если бы что-то понял. — Так вот как Хозяин узнал о том, что ты идешь. Ты был в его власти, и он отметил тебя, как своего подданного; все эти годы его дух наблюдал за тобою из Теней, наблюдал за твоим возвращением в Северные Земли и он же завлек тебя на Равенспур.
— Да, он видел, что я иду, — ответил Уртред, — он соблазнял меня, но я не поддался. Призрак моей мамы спас меня. Я знал, что то, что я ищу, находится здесь, в Лорне.
Наблюдатель опять медленно кивнул. — Да, ты видел свое предназначение — и поступил правильно. Он протянул дрожащую руку к Уртреду, но, прежде чем рука коснулась Уртреда, он передумал и рука упала. Наблюдатель отвернулся, его голос стал напряженным и грубым. — Теперь выслушай остаток рассказа. Судьба решила, что мы должны встретиться именно сейчас, когда Лорн на грани уничтожения.
— Я жил и умирал множество раз, и каждый раз я рождался заново. Десять тысяч лет назад я был королем государства, которое называлось Равенспур. И тогда мою королеву звали Мериэль, женщина, которая была твоей матерью: она была волшебницей, одной из Королев-Ведьм Севера. Она могла заставить цветы расти на голых камнях и превращала слезы в мед, могла вернуть к жизни мертвого: вот какова была ее сила. Тем не менее она не была созданием Ре, но происходила от народа, который поклонялся Богу Луны.
— Но боги принесли в мир раздор и соперничество. Они устраивали турниры только для того, чтобы удовлетворить свое пустое тщеславие, и с каждым разом лилось все больше и больше крови. Их слуги гибли тысячами, а огромные устройства заставляли содрогаться всю землю. И вот настал день, когда сами боги сцепились между собой в смертельной схватке. Да, Уртред, самый горький день, когда с рассвета все небо было охвачено пламенем, поднимавшимся со Сверкающей Равнины, а воздух наполнен злыми криками умирающих богов.
— Я проплакал весь день, а потом меня посетило видение: это был Бог, Ре. Он сказал мне, что Эревон, Бог Луны, умер, и его королевство опустело. Туда мы и должны идти, потому что ни солнце ни луна не будут светить на небе еще тысячу лет. Он натянет шатер над небом, и там мы должны будем жить без солнца, ожидая его второго рождения. Но только слуги Ре смогут войти туда. Я сразу понял, что это означает: Мериэль, моя королева, не пойдет со мной. Я не сказал ей ни слова, но она уже все знала. Под жестоким небом она повернулась ко мне, и я увидел на ее лице печальный свет, так как она знала, что мы должны расстаться, пока не завершится цикл пророчеств. Она сказала мне, что придет день, и она вернется к озеру под вершиной, где находился ее сад. Она придет в Темное Время мира, чтобы спасти людей от тьмы и умирающего солнца. Потом она поцеловала меня и спустилась с вершины горы, а я все смотрел и смотрел на нее, пока она шла вниз, ее белое платье светилось в полутьме, которая тогда властвовала над миром. Потом она исчезла. Я позвал свой народ и повел его оттуда в Лорн, и ни разу не оглянулся.
— Сто, и еще сто раз я жил и умирал только для того, чтобы опять проснуться. И каждый раз я был Наблюдателем, ждущим второе рождение солнца. Всегда на этой террасе, без солнца, вечная луна, только ее свет. Все остальные воспоминания улетучились без следа, и только лицо Мериэль никогда не умирало. Каждый раз, когда я опять просыпался в новом теле, оно оказывалось выжжено в моей памяти, навсегда.
— Много инкарнаций спустя меня посетило еще одно видение, голос приказал мне отправиться во Внешний Мир. Я прошел через Лунный Пруд. Увидел Мир Смертных, в первый раз за десять тысяч лет. Мое тело скрючилось, я стал горбатым и перекошенным. Неужели Мериэль примет меня таким, спрашивал я самого себя. Тем не менее я отправился туда, под солнцем смертных, дошел до Равенспура и нашел ее именно там, где видел в последний раз, у края озера. Я думал, что она с презрением оттолкнет меня, отвратительное создание, ничем не лучше Чуди. Но вместо этого она взяла меня за руку и мы вместе вернулись к границам Лорна. Проклятие Ре, которое десять тысяч лет запрещало ей входить в Лорн, наконец-то рассеялось, и мы вместе прошли через пруд. Мы пришли в город и какое-то время, очень недолго, жили в блаженстве.
— Родилось двое детей, ты и Рандел, но тут на нее опустилось новое проклятие, проклятие возраста, и она бросила меня, оставила меня в одиночестве ждать, когда ты вернешься вместе с Светоносицей.