Тропинка обошла полукруг горных вершин, залезла на высокий утес над деревней, потом устремилась вниз. Он продолжал идти, постепенно спускаясь. Рядом с тропой он видел маленькие пастбища, разделенные невысокими каменными стенами. Они были пусты. Сюда уже доносилась песня из деревни. Наверно они празднуют прибытие Светоносицы, предположил он. Мысль острой болью пронзила ему сердце: как он хотел бы быть там! Но он отказался от надежды увидеть ее еще раз.
Тропинка свернула, по широкой дуге обходя деревню, потом внезапно нырнула в мешанину утесов. Пастбища сменились краем горы: множество огромных плоских камней, спускавшихся к краю пропасти. И тут перед ним появилась башня, находившаяся, казалось, на самом краю мира. Равнина под ним напоминала разноцветный ковер, по которому бежали тени от облаков. Теплый ветер дул с севера, что совершенно не вязалось с началом зимы. Он должен быть ледяной и пронзительный, если дует из замерзшей страны, или нет?
Уртред покачал головой и пошел дальше по тропинке, огибавшей слева основание башни. Теперь он увидел деревянные перила, прилепившиеся к обрыву. Начало лестницы, ведущей на равнину. Он подошел поближе и заглянул вниз: деревянная лестница, укрепленная на камнях, торчащих из утеса. Она зигзагом спускалась в бездну, обходя могучие каменные быки, поднимавшиеся из утеса немного ниже; ему даже показалось, что у него выросли крылья и он парит над бесконечной пустотой. В тысяче футов под ним чернела равнина. По всей видимости это был единственный путь наружу из земли горцев.
Уртред еще раз посмотрел на Сломанные Вязы. Манихей пообещал ему, что в этой земле он найдет свою судьбу, найдет место, в котором записаны все тайны его прошлого. Крутые и изрезанные трещинами склоны из красного пещаника, устремленные в небо пики и острые как бритва кряжи, темные руины, накрытые пурпурным облаком. Пока он глядел, опять ударила молния и, через несколько мгновений, он услышал отдаленные раскаты грома.
Подчинясь внезапному импульсу, Уртред вытащил из дорожной сумке посох ловцов пиявок. Несколько мгновений он глядел на него. Когда в катакомбах под Траллом ему впервые дали этот посох, он решил, что это обыкновенный кусок мертвой ветки какого-то дерева. Но Старший ловцов пиявок сказал ему, что посох был вырезан здесь, на севере, из дерева, растущего в Лесу Лорн. И чем дольше он принадлежал Уртреду, тем больше казалось, что мертвое дерево возвращается к жизни: после Святилища Светоносца в Тралле, где он впервые увидел изменившуюся Талассу, на мертвой коре посоха набухла почка, из нее явился нежный листок, и они все еще здесь. Даже через перчатки он чувствовал покалывание энергии и легкое давление, примерно то самое, какое, судя по рассказам, испытывают лозоискатели, когда ищут при помощи ореховых жезлов спрятанную воду. И это давление толкало его на север, еще одно подтверждение того, что он должен идти именно туда. Быть может посох толкал его домой, куда-то в далекий невидимый отсюда лес за Сломанными Вязами.
Только одно не давало ему немедленно начать спуск: Таласса. Совсем недавно он убедил свое сердце оставить ее и идти на север один. Но сможет ли он уйти, не увидев ее еще один раз?
Не меньше часа Уртред глядел на вид внизу, в голове проносились противоречащие друг другу мысли. Его взгляд скользил по бело-серым линиям снега, покрывавшего горы: наполненные льдом овраги, громадные, покрытые льдом скалы, извилистые кряжи, восходящие к снежным шапкам вершин. И он опять спросил себя: почему это место так знакомо ему?
ПЯТАЯ ГЛАВА. Подземные Темницы
Две сотни лиг к югу — Тралл
Глубокое подземелье под Храмом Исса; земля время от времени вздрагивает, осыпая пылью и обломками кирпичей маленькую группу людей, собравшихся в тронном зале Лорда Фарана Гатона Некрона. Был почти полдень, но в помещении, как всегда, царила полутьма. Единственный свет исходил из ламп в виде черепов, стоявших в четырех углах огромного зала. Помещение было самым настоящим склепом, а потолок, стены и колонны были отделаны человеческими костями. Потолок терялся в темноте, но стены и арки светились белым призрачным светом.