Леонид Нетребо
ПОЛУОСТРОВ НАЛИМ
Времена романтического Севера кончились. Большинство нынешних северян никакие не бродяги и даже не охотники и не рыбаки. Живут в многоэтажных домах, смотрят телевизор, блуждают по Интернету. В соответствующий сезон некоторые, исключительно ради разминки, гуляют по грибы и ягоды, а самые ленивые, но компанейские, иногда жарят шашлыки на ближайшей облезлой опушке.
«Скукотища. Причём, скукотища особая, северная. Более цепляющая за живое. В думах о неиспользуемых потенциалах в череде убегающих лет. Ведь стоят наши северные города, по сути, посреди тайги, тундры. И неспроста, видимо, нордическое небо посылает нам особые знаки замысловатыми переливами полярного сияния. И говорит оно: о, люди, вы — часть природы!..» И так далее.
Все эти космические банальности сладкоголосо выводил мне коллега по работе, очкастый романтик, нежно встряхивая перед одухотворённым ликом холеными тонкими пальцами и поправляя мизинцем гладкий чубик, похожий на чёлку. Между тем, с его стороны это была обыкновенная агитка. Он убеждал меня ехать с ним на рыбалку, чем я серьёзно не занимался лет десять. «Скукотища!» — то и дело повторял он, волнуясь, боясь, что я откажусь. Он повторял это «словище» так, что, вопреки ожиданию, от него не веяло грустью, не мучило совесть, не хотелось застрелиться. Наоборот — оно получалось радужным, озарённым предвкушением забытого рыбацкого трепета. Разумеется, в таком варианте оно тоже работало в пользу доводов коллеги. Для коего вопрос был решённым. Он нашел кампанию рыбаков, которые брали его в грядущую субботу, на «брусничный полуостров». Было ли это названием географической структуры или характеристикой ее ягодной урожайности, мне до сих пор неизвестно. По словам коллеги, у этих его новых друзей была сторожка на полуострове, вокруг которого — девственные озерца, кишащие рыбой и ондатрой. По суше полуострова пешком ходили лоси и глухари. Коллега уверял, что иногда эти непуганые животные подходят к рыбацкому костру погреться. Это, конечно, было уже слишком. Но если хотя бы часть из красочно описанного правда, то я еду. Именно так я сказал коллеге, устав его слушать. Еду при одном условии: подготовка к прогулке на полуостров не должна требовать насилия над моей закостеневшей ленью.
«Что т-ты! — замахал аристократическими конечностями коллега. — Возьми, что найдется. Можешь ничего не брать, езжай, какой есть. Ведь само ужение рыбы — не главное! Выкладывай сумму на провизию — и жди уик-энда».
Мой коллега имел одну из типичных северных судеб. К тридцати годам ему опостылела холостая столичная жизнь, проведенная «в бетоне, смоге, техническом шуме и людском гомоне», и он подался на Север. Здесь, проработав месяц в «романтических» трассовых условиях, быстро понял, что действительно потерял. Но, к счастью, не безвозвратно: быстро сориентировался и удачно осел в нашем Управлении — письменный стол, компьютер, телефон. Здесь у него опять появилась уйма времени, чтобы мечтать. И вот, мечты, похоже, начинали воплощаться.
Вряд ли я поехал бы в другое время. Но сейчас я «холостяк» — жена в отпуске, в каком-то санатории, где лечат от… У нее целый букет. Но, говорят, все — следствие. Поэтому лечат нервы. Раньше я не только рыбачил, но даже и охотился. Но потом она стала мне печально говорить: у нас, что — проблемы с питанием? Разве мы не имеем возможности купить все это, и даже более и интереснее того? Лучше побудь со мной. И сыграй на гитаре — мне, а не своим бродягам. Что тебе приготовить — уху, шашлык? Хочешь, я куплю рябчиков? Мы приготовим шулюм, или как вы его называете, — хорошо, ты сам приготовишь… У нас холодильник забит едой, как будто некому есть…
Да, ты права: у нас некому есть, некому носить вещи, некому смотреть телевизоры, которые мы, зачем-то, поставили во всех комнатах. Три телевизора на двоих. У нас некому!.. Зачем я так? Я не могу, когда женщина плачет. Не плачь. Я останусь… в следующий раз. Однажды я остался. Потом само собой исчезло мое ружье, куда-то подевались болотные сапоги и парусиновый плащ, присмирела в шкафу гитара… Стала тихо писаться никому не нужная диссертация: оставшись ради той, за которую в ответе, я придушил в себе эгоиста, но я должен чем-то жить. Иногда ко мне, пишущему за столом, сзади подходит жена, гладит мою голову, целует «в маковку» и уходит.
Я суеверный, мне трудно порой отделаться от какой-нибудь мысли. Сейчас я подумал, что не буду специально готовиться к рыбалке, иначе мне не повезет. Перенял от жены? Она в молодости часто говорила: я загадала. Вот и я загадал: возьму с собой только то, что найдется в гараже.