Рыбаков, с которыми ездил на полуостров «Налим», я никогда больше не встречал, лиц не помню. Где расположена та сторожка, в которой висит скелет моего налима, уже не найду (да и там ли он?). Много островков и полуостровов на реке, и, соответственно, — сторожек, «вигвамов». Честно сказать, искать и не собираюсь, на рыбалку совсем не тянет. Недавно вдруг впервые подумалось: а не приврал ли тогда мой коллега про скелет налима? Вполне может быть (не со зла — просто так). Вот так и рождаются легенды: один что-то случайно поймает, другой приврет — и нате вам, жалейте, мечтайте… Отпустил бы я тогда этого налима — и ничего бы не было. Сейчас почти уверен: окажись он живым, когда я пришел в себя на берегу, с рукой в его пасти, — отпустил бы. Но он быстро умер. А мертвого в воду бросать — кто же так делает.
…Если когда-нибудь дорога ваша будет пролегать по северной, приполярной трассе, где-нибудь мимо газового месторождения «Медвежье», — а выбор дорог здесь небольшой, вернее, его совсем нет, — вы обязательно будете проезжать по грунтовому тракту, где несколько десятков километров ваш автомобиль будет иметь с одной стороны хороший ориентир — старую железную дорогу, сталинских времен… Нет, так вы не найдете.
…Если вам вдруг придется сплавляться по Правой Хетте до Надыма… Впрочем, это уж совсем маловероятно…
Ну, скажем, если вы случайно будете в наших краях, и местный любитель рыбной ловли или охотник расскажет вам про полуостров «Налим» или что-то в этом роде, про сторожку, в которой прибит скелет налима, опрометчиво выползшего на сушу из озера…
Не верьте, озеро — это чушь. Налимы, хоть и ползают по дну, любят волю, живут в проточной воде. Чего только не расскажет этот народ — рыбаки!
А я уже давно не рыбак. Поэтому хочу, чтобы вы знали правду: тот налим — мой… Вернее, мы… были с ним знакомы… Совсем недолго… На суше он жить не мог, поэтому быстро умер. А жил он — в реке.